Когда завтра настанет вновь (СИ)

Эта книга была единственным наследием первого лорда Форбидена, которое нам осталось. Инквизитор Гэбриэл Форбиден так и не успел дописать свои мемуары — погиб прежде, чем поставил финальную точку, — но записи, впоследствии озаглавленные «Кодексом Форбидена», сперва сделались настольной книгой каждого Инквизитора, а потом легли в основу нашумевшего сериала.

Однако прежде, чем воплотиться на экране, стали любимой книгой маленького Эша.

Значит, брат и в Фарге взял её с собой… хотя да, глупо было бы предположить иное.

— В чём лгал?

— Он говорил, что всех чудовищ можно победить. Пусть и дорогой ценой. Порой самой дорогой, которую ты можешь заплатить.

К драгоценному оригиналу «Кодекса» мама относилась восхитительно небрежно. Во всяком случае, не заперла книжицу, за которую мы могли бы получить немалые деньги, под замок в стеклянную витрину, а легко позволила Эшу зачитывать её до дыр и чуть ли не спать с ней под подушкой. И продавать её — хотя после выхода сериала за оригинал «Кодекса» коллекционеры бы душу продали — тоже не стала. Впрочем, к моменту выхода сериала мы не бедствовали, а мама не задумывалась о расставании с наследием первого лорда Форбидена, даже когда на счету у неё красовались нули.

Хорошо, что книга не осталась в сгоревшем доме.

— Он не лгал, Эш. Он побеждал всех чудовищ, которых встречал. Даже тех, что в итоге его убили. Он всё равно победил их.

— Побеждал. Даже самых страшных. Скрывавшихся в людских душонках. — Эш медленно, бережно закрыл книгу. — Так, может, сейчас дело не в чудовище, а во… в нас? В том, что мы слишком слабы?

Он осёкся прежде, чем сказал то, что хотел сказать. Да только я всё равно без проблем услышала это недосказанное «во мне».

В детстве я часто гадала, почему Эш не расстаётся с прадедовскими мемуарами, чуть ли не заучивая их наизусть. Ещё прежде, чем он объявил о своём намерении пойти по стопам предка. Потом догадалась, что любому мальчику всё равно нужен отец; и если он не находит его в своём доме, он ищет его где-то в другом месте. Кто-то видит отца в учителе или в старшем товарище. Эш нашёл его в саркастичном отставном Инквизиторе, погибшем больше века назад.

Лорд Гэбриэл Форбиден определённо был не худшим примером для подражания. Но когда его планку — планку человека, не склонного к сантиментам, человека, которого за его методы многие считали хладнокровной циничной сволочью, человека, который умер, защищая своего ребёнка и свой мир от очередного монстра — задаёт себе двенадцатилетний мальчишка…

— Эш, поверь. Это чудовище и правда не победить. Это не в силах человека.

— Это решаемо, — обтекаемо и отстранённо заметил Эш.

Большую часть своей жизни я проявляла поразительную недогадливость. Однако сейчас совершенно точно поняла, что он имеет в виду.

Сев на кровать рядом с братом, я взяла его за плечи:

— Эш, послушай. Где бы я ни была, я не прощу тебе, если ты перестанешь быть собой. Моим маленьким братиком, который никогда не сделает больно тем, кто этого не заслуживает. Слышишь? — Я убрала с его лица золотые кудряшки, пока синие глаза молча следили за моими движениями. — Я всё равно буду с тобой. Всегда. Вот здесь. — Я коснулась губами его лба. Потом приложила одну ладонь к детской чёрной футболке, напротив сердца. — И здесь.

Он не ответил. Просто, поколебавшись, с тяжёлым, немного судорожным вздохом обнял в ответ, сжав меня почти до боли, — и, рывком отстранившись, наконец встал, чтобы убрать книгу в чемодан.

Прощание было быстрым. Питер решил не мешать, отсидевшись в гостиной, а мы с Эшем давным-давно знали, что в долгих прощаниях лишь больше слёз.

Рок, видимо, разделяло наше мнение.

— Была рада познакомиться, Лайз. — Когда мы столпились перед дверью на улицу, баньши заключила меня в крепкие объятия. Никаких девчоночьих расцеловываний в щёки. — Была бы рада и дальше иметь тебя под рукой в качестве подруги, но увы.

— Спасибо тебе за всё, — сказала я, отстранившись. — Жаль, что ты не сможешь написать свою статью.

— Переживу. Зато, возможно, благодаря тебе наконец-то найду общий язык с отцом. — Баньши тепло улыбнулась. — Ну всё, не буду вам мешать. Эш, жду тебя на улице.

Она провернула запор; дверь, открывшись, впустила внутрь солнечное тепло — и закрылась, оставив нас с братом в коридоре одних.

— Как-то не верится, что сейчас вижу тебя в последний раз, — негромко произнёс Эш, глядя куда-то в сторону.

Я в два шага сократила расстояние между нами. Прижав брата к себе, коснулась губами его кудрявой макушки.

— Не грусти обо мне, Эш. Ладно? Учись хорошо. Ты… у тебя большое будущее. Я знаю.

Он промолчал. Лишь худенькая спина под моими ладонями странно дрогнула.

Я едва заметно покачивала его, баюкая в объятиях, пока Эш плакал. Беззвучно, без всхлипов, судорожно сжимая опущенные кулаки. И когда он наконец поднял голову, лицо его было спокойно. Даже губы не дрожали: только огромные глаза блестели ярче обычного, да щёки были мокрыми.

— Я буду скучать, Лайз.

Коридор перед глазами поплыл в жгучем радужном мареве.