Когда завтра настанет вновь

…только не думать о том, что это была наша первая и последняя ночь. Не думать – до самого конца. Пока – только о том, что видишь, о том, что есть, о том, что было.

Не о том, что будет.

В грёзах о случившемся я как-то незаметно забылась достаточно, чтобы задремать снова. На сей раз меня пробудило прикосновение к плечу, и я повернулась, ожидая сквозь прищур увидеть улыбку Питера.

Назвать «удивлением» то, что я ощутила, когда вместе Питера узрела над собой лицо Рок, значило сильно преуменьшить эмоцию, заставившую меня обескураженно подскочить на спальнике и сесть.

– Рок?! Что ты тут…

– Где Питер?

Баньши прошептала это так тихо, что я скорее прочла по губам, чем услышала. Лицо её было смертельно серьёзным: таким я его не видела никогда, даже в доме Грега Труэ или на кладбище в Динэ.

– Питера нет дома. Он отлучился.

– Слава богам. – Впившись длинными пальцами в мои предплечья, Рок вздёрнула меня на ноги, заставляя встать. – Лайз, ты должна немедленно уходить.

– Как ты сюда…

– Через окно на кухне. Оно открыто. Я боялась стучаться, вдруг Питер здесь.

– А что… – от страха у меня перехватило дыхание, – что с Эшем?

– С ним всё хорошо. Он ждёт нас в лесу на окраине Фарге. Там нет людей, никто не пострадает. – Схватив мою руку, баньши поволокла меня к выходу. – Лайза, пойдём, быстрее. Некогда объяснять.

– Да что происходит?! – Я вырвала ладонь из её пальцев. – Почему ты здесь? Почему влезла в дом тайком?

– Питер – вот что происходит. – Баньши стремительно развернулась; в глубине дымчато-синих глазах горел странный мрачный огонёк. – Лайза, он – Ликорис.

Я глотнула воздух вдруг онемевшими губами.

Рассмеялась – громко, почти заливисто.

– Ты в своём уме? Ликорис – Грег Труэ, и он мёртв!

– О да. Не выдержал угрызений совести и повесился. Прямо перед тем, как мы пришли к нему, чтобы узнать правду. Два года жил и не мучился, а тут вдруг раскаялся. Как удачно. – Зеленоватые пальцы снова обвили мою кисть. – Лайза, я докажу тебе, но не здесь. Если он вернётся, то убьёт нас обеих.

– Что за чушь! – Уже откровенно злясь, я выкрутила запястье из её руки и, отпихнув баньши от себя, отступила на пару шагов. – Никуда я не пойду, мне нельзя выходить из дома, и… Где Эш? Ты должна была вернуть его домой, ты обещала мне…

– Ладно. Значит, хочешь доказательств сейчас. – Баньши, как будто злясь даже больше моего, рывком достала графон из кармана юбки. – Я узнала, что случилось с родителями Питера. Почему он сирота. Когда он сказал, что по какой-то причине не может жить в собственном доме, мне стало неудобно задавать вопросы. Да и не до того нам было. Но пока мы с Эшем ехали в автобусе, я вспомнила об этом, забила в поиск домашний адрес Питера и стала просматривать новости, в которых тот упоминался. Или упоминалась хотя бы улица, на которой стоит его дом. – Ткнув в экран длинным пальцем, Рок развернула тот ко мне. – Боги, какой же я была дурой…

«Муж зверски убил жену на глазах у пятилетнего сына», – гласил жирный заголовок статьи на новостном сайте, посвящённом Ахорку. Судя по сбитой вёрстке, где буквы местами наползали на маленькие картинки, статья выкладывалась давным-давно, когда сайт выглядел совсем иначе. Ниже следовал текст:

«Пытаясь отомстить за мнимые обиды, мужчина жестоко надругался над женой, после чего изувечил её кухонным ножом и задушил.

Трагедия развернулась в одном из домов на Хэйл-стрит. Тридцатилетняя Ситлин Инэкинс стала жертвой ревности своего мужа, заподозрившего её в измене. Единственным свидетелем страшной расправы стал сын супругов, пятилетний Питер Инэкинс. Несчастный ребёнок, шокированный произошедшим, помог стражникам восстановить картину событий.