Когда жёлтый карлик выходит на охоту

Антон согласно буркнул. Ну и пусть тут сидит, присматривает за бешеным кроликом, а на мне только ужины, пропускать пары я теперь не собиралась. Молчание затягивалось, хоть Оля и пыталась заполнять тишину никому не нужными замечаниями о том, как прекрасно продвигается дело у Руслана.

— Да ладно тебе! — снова подал голос Антон, явно обращаясь ко мне и даже перебив сестру — он тоже не слушал, что она там лепечет. — Ты же не думала, что я на это соглашусь?

Я продолжала смотреть в тарелку. Должен он был мне помогать или нет — вопрос другой. Сейчас важно только то, что не помог.

— Алина! — теперь мне очень не понравилось, что он обратился ко мне по имени. — Но она такие условия выдвинула, я бы при всем желании не потянул!

Я не выдержала и все же взглянула на него, выдавливая сквозь зубы:

— Реструктуризация — это не слишком уж неподъемные условия! Ты бы даже копейки не потерял! — злость во мне нарастала вместе с тоном голоса. — И ты не стал бы помогать, даже если бы она попросила меньше!

Он резко выдохнул и развел руки в стороны, словно я сказала что-то возмутительное:

— Конечно, не стал бы! Разве я обязан?

— Не обязан! — я уже почти кричала. — Ты мне вообще ничего не должен! Как и я сейчас разговаривать с тобой! Разве нет?

— Так не разговаривай! — рявкнул он и вскочил на ноги.

— Ну так и не спрашивай меня ни о чем! — я тоже поднялась, услышав, как Ольга рядом ойкнула.

— Алина! — он достал уже, лучше бы «поварешкой» продолжал звать. — Я тебе сразу сказал, что ни в чем помогать не буду! Сама накосячила, сама разгребла — молодец! С чего вдруг ты решила, что кто-то должен решать твои проблемы? Жизненная позиция такая?

Я чуть не задохнулась от ярости. Он меня жизни учить вознамерился — древний мудрец, который старше на каких-то пять лет?!

— А у меня нет к тебе претензий, дорогой мой бизнесмен! И от тебя я вообще ничего не ждала! Оставь меня уже в покое!

— Тихо вы, — промямлила Ольга. — Руслан уснул… разбудите…

— У него звукоизоляция! — теперь Антон переключился и на нее, а я использовала этот момент, чтобы сбежать в свою комнату. Потом уберу посуду, когда все разойдутся. Или сам Господин Издатель уберет — поди, ручки-то не отвалятся.

После того, как хлопнула входная дверь, знаменующая уход Ольги, я выждала еще полчаса, и только потом пробралась на кухню. Включила свет, наслаждаясь тишиной — только посудомоечная машина тихо жужжала. А потом сидела, обхватив руками огромную кружку с чаем, ни о чем не думая.

Он зашел молча, сразу направился к холодильнику, достал оттуда две банки пива. Уселся напротив и пододвинул одну ко мне.

— И что ты сюда подсыпал? — устало поинтересовалась я.

— Ничего, — сейчас он тоже уже успокоился, даже улыбался. — Запечатана, можешь проверить.

Я с пшиком открыла свою и сделала небольшой глоток — неплохое окончание этого тяжелого дня. Но говорить с ним я не собиралась. Наверное, он это понял, поэтому начал сам:

— В общем… Руслан знает Олю с самого рождения. Они с того момента, можно сказать, и неразлучны. Она скучала по нему сильнее, чем по матери, отцу или мне, а он возился с ней, будто интереснее в жизни ничего не знал…

Я посмотрела на него с удивлением. Это его шаг к примирению — наконец-то честно рассказать о том, что я так давно хотела выведать? Антон продолжал:

— У тебя действительно нет шансов. Они нашли друг друга — может быть, единственные в своем роде: люди, вывернутые наизнанку — душой наружу. И оба достаточно умны для того, чтобы понимать, что все остальные — не такие. Поэтому никогда не искали других, не ищут и не станут искать, — он смотрел на меня, но я отвела взгляд. Антон говорил, не обращая внимания на мою реакцию: — Никто вообще не удивился, когда они встречаться начали — скорее наоборот, мы бы просто не поверили, если б они после стольких лет просто разошлись в разные стороны — не родственники, не друзья, всегда что-то большее. Как это ни странно прозвучит… они слишком рациональны в своей иррациональности. Дотошно-последовательны, понимаешь?

Он дал мне возможность для ответа, которого не дождался. Тогда добавил:

— Никто для него не будет ей заменой. Невозможно. Поэтому если можешь разлюбить его, то пора начинать.

Я все же решила спросить:

— Почему ты позволил мне думать, что влюблен в нее?

— Так было веселее, — мне импонировала его честность. — И я не хотел тебе мешать. Хоть я в них и уверен, но если их отношения вообще возможно разрушить, то пусть бы это произошло сейчас, а не через десять лет.

После провисшей паузы я поинтересовалась — просто для того, чтобы чем-то закончить этот разговор:

— И как же мне его разлюбить?

Он смотрел на меня так пристально, что я даже испугалась — не раскусил ли он меня? Пусть лучше думает, что я влюблена, чем неисправимая меркантилистка.

— Без понятия. Я вообще не верю в любовь, ну… кроме эфемерной любви эфемерных существ, типа Руслана и Ольги — но таких людей я больше и не знаю. И ты уж точно не такая. Я верю в страсть, влюбленность, свято верю в секс, даже в привычку — пожалуйста, но уж точно не в вечную любовь.