Когда жизнь подкидывает тебе лимоны

— Но речь идет только о встрече, — быстро вклиниваюсь я, понимая, что разговор уходит в неверном направлении. — Ты могла бы здорово помочь. Ты просто кладезь информации…

— Ну, не знаю. — Она поджимает губы, и я решаю не настаивать. Мы с Айлой убираем со стола, и вся компания перебирается в дом.

— Почему ты так против, Пенни? — небрежно спрашивает Айла. — Возможно, это слишком самонадеянно, но нам с Вив казалось, что ты будешь рада принять участие.

Она бросает на меня быстрый взгляд и сухо смеется.

— Я очень сильно сомневаюсь, моя дорогая, что способна повлиять на судьбу твоего музея. Вот и все.

В гостиной я наливаю всем выпить, чувствуя невольное разочарование. Пенни, в красной блузке и золотистой плиссированной юбке, выглядит сегодня чрезвычайно гламурно. Для меня ее реакция — полная загадка. Возможно, ей просто нравится возиться с Бобби, и она не видит смысла связываться с дышащим на ладан учреждением.

Хэмиш сияет улыбками, включает обаяние — дескать, а я еще мужчина ого-го! — мерцает карими глазами и демонстрирует волевой подбородок, который вызывает в памяти рекламу лосьона после бритья 1970-х годов. Вообще Хэмиш для меня — темная лошадка, хотя Пенни он действительно обожает. За время нашего знакомства, длящегося чуть больше года, я много слышала о его чрезвычайно успешной карьере как сочинителя мелодий для телевизионных заставок, при этом он неизменно сыплет анекдотами из своих путешествий и хвастается связями.

Мое сомнение в его успешности как композитора обусловлено не тем фактом, что он живет в лодке, — просто она держится на плаву на честном слове и на скотче, а еще я не нашла никаких упоминаний о нем в Сети. И потом, если он был в свое время настолько популярным, то почему он сейчас не сочиняет? С Пенни я об этом не говорила, это не мое дело, а она, похоже, воспринимает его таким, как есть (а я, как недавно обнаружилось, не очень-то хорошо разбираюсь в людях).

— Но, может быть, ты все-таки придешь поговорить? — упорствует Айла. — Их действительно интересует мода семидесятых. Это период не столь отдаленный и у многих в памяти, и вместе с тем он достаточно ретро, чтобы быть винтажным. Люди твоего возраста — и старше — вспомнят стиль того времени, а будущие модельеры по достоинству оценят…

— Безусловно, — перебивает она. — Думаю, это отличная идея. Только я не понимаю, что могу привнести…

— Пенни, — восклицает Хэмиш, — ты была иконой семидесятых! В авангарде! Ты — фантастический кладезь…

— Я — не кладезь, — говорит она, ее терпение явно иссякает. — И я — это не только семидесятые.

— Ну, началось, — поддразнивает ее Хэмиш, — шарманка в духе «Роллинг Стоунз».

— А при чем тут «Роллинг Стоунз»? — вопросительно смотрит на него Айла.

— А при том, — он скалится во весь рот. — Вы приходите на концерт, а они настаивают, что будут играть новые вещи — весь последний альбом, а все хотят только одного — старые хиты, которые знают все.

Пенни смотрит на него в ужасе, а мы все на мгновение умолкаем. Разумеется, он куда-то клонит. Очевидно, после краха «Мисс Пятницы» она пыталась запустить другие проекты. Но ее разнообразные попытки реализовать себя на ниве моды в качестве художника-иллюстратора, гравера и дизайнера интерьеров закончились неудачей. «Мисс Пятница» была ее золотым веком, и это потрясает меня тем больше, что в то время Пенни была матерью-одиночкой с маленьким сыном. «Мы не знаем, как ей это удается» — гласил заголовок журнального интервью той поры, где была помещена ее фотография в изумительной широкополой шляпе.

Ну, я тоже не знаю. Но ее не переубедить, и, когда все собираются уходить, я понимаю, что настаивать бесполезно. Если Пенни решила, то все.

Позже, надевая пижаму, я вдруг понимаю, что ее категорическое нежелание, возможно, связано с возрастом. Морщины и мимические линии, эти неизменные спутники старения, на борьбу с которыми я вчера извела чертову тучу косметики, вроде бы не волнуют Пенни. Но в глубине души она, похоже, волнуется, и это болезненная тема. В конце концов, она была моделью в подростковом возрасте, затем стала модным дизайнером, а обе эти профессии связаны с внешним видом. И, возможно, согласившись на роль эксперта по моде семидесятых, она почувствует себя… старой?

Звучит очень правдоподобно, но я предпочитаю не размышлять над такой возможностью. Потому что если Пенни переживает насчет возраста, то что остается всем нам?

Я наношу еще один слой нового ночного крема и ложусь спать.

Глава семнадцатая

Суббота, 17 августа

— Итак, — говорит Джулз, — начнем с того, где ты сейчас.

Мы сидим у нас на диване с кофе и только что начали мой первый в жизни тренинг личностного роста. Разумеется, вопрос не о том, где я нахожусь физически. Она имеет в виду умственно, эмоционально — всю эту внутреннюю хрень.