Когда зло надевает светлые одежды (СИ)

— Ты пытаешься представить меня каким-то завоевателем. Это вовсе не так. Я старалась разойтись с ними мирно. Они не вняли моим уговорам. А потом, когда я поняла, что передо мною созданные магией существа, я просто их сожгла.

— Но ты разворошила осиное гнездо, и рано или поздно в Храме догадаются, кто это сделал.

— Пусть, — равнодушно сказала Полина. — Доказательств у них нет. Лучше скажи, кто придумал этот идиотский Порядок? Почему жители твоей страны боятся веселиться, отдыхать по-своему желанию, радоваться, смеяться, наконец? У меня такое чувство, что вы все живёте под стеклянным колпаком и вас как марионеток дергают за невидимые ниточки. Всё по расписанию. Они, наверно, даже любить не умеют. — Чем больше говорила Полина, тем яростнее становился её голос. — Я хочу найти этого кукловода и оборвать нитки. Научить твой народ смеяться и гневаться, любить и веселиться, стать, наконец, живыми людьми. Они труженики и достойны другой доли.

Алекс внимательно, со спрятанной в глубине глаз улыбкой, выслушал её гневную тираду, и спокойно возразил:

— Ты только этим их напугаешь. Они дети, взрослые дети.

— Ты не прав, — резко остановилась она. — Это их дети похожи на маленьких старичков. Они трудятся от заката до рассвета, как зачарованные, похожие на маленьких муравьёв. У них украли детство, а ты, как правитель этой страны, спокойно смотришь на всё это безобразие. Или у тебя уже нет никакой власти, и ты от позора спрятался за этими древними стенами? — кивнула она головой на дворец.

Алекс готовился к разговору с дочерью. Он не позволил на её обвинения вскипеть гневу.

— Полина, ты судишь обо всём сгоряча, поверхностно зная обстановку в стране. Этот «идиотский» Порядок придуман не мной. Его принимали на большом сходе всех народов Делира, он утверждён большим советом кланов. Они сами добровольно пошли на это.

— Что ими двигало? — растерянно спросила она.

— Страх. Страх перед вторжением даргов. Что это такое — ты уже знаешь. Они решили, что сильные эмоции вызывают и сильные чувства, а значит и гнев, злость. Только спокойный размеренный образ жизни, подчиненный порядку, не позволит даргам добраться до их души.

— Они сами себя загнали в духовную тюрьму, постепенно превращаясь в это безропотное стадо?

— Ты умная девочка и быстро обо всём догадалась. Не только страх сделал их такими. Им, конечно, в этом помогли.

— Лиловые из храма?

— Они. Ты поброди по Наркиту, многое поймёшь. Только умоляю тебя, — он приложил руку к сердцу, — не надо никого больше обливать грязью.

Вспомнив обеденный зал, и первых волшебниц двух кланов, растерявших всё своё величие, Полина расхохоталась. Алекс с недоумением смотрел на неё. Немного успокоившись, она промолвила:

— Ты знаешь, Зара визжала как поросёнок, потому что пыталась колдовать, а у неё ничего не получалось. А Ирма впала в истерику. Если бы я ещё немного задержалась, мне пришлось бы их успокаивать по-настоящему. Так что ты должен не ругать меня, а быть довольным, что всё обошлось без жертв. Я постараюсь больше подобного не совершать.

— И это всё, что ты можешь мне обещать? — возмущённо спросил он.

— По крайней мере, честно, — весело глядя на отца, ответила дочь. — Только не говори, что не выпустишь меня из дворца, — остановила она его слова, готовые сорваться с губ. — Даже тюремные стены не смогут меня удержать, я просто оттуда исчезну.

— Полина, я не сказал тебе главного, — остановил её Алекс. — С лиловыми нельзя шутить. Они настолько сильны, что могут лишить тебя магических способностей.

— Нет, не могут. Ты забыл кто я, и где получила свой дар. Они бессильны предо мной.

— Может ты и права. Но всё равно, прошу тебя, будь осторожна. За ними стоит кто-то очень могущественный.

— Я догадываюсь об этом.

— С такими, не шутят, девочка.

Она, молча, кивнула ему головой и исчезла.

— Быстро же ты всему научилась, — сказал он, растерянно глядя на слегка примятую траву, на которой она только что стояла.

* * *

Полина, очутившись в своих апартаментах, вновь переоделась в костюм женщины-воительницы, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Осторожно проскользнула по уже привычному для неё потайному ходу, охрана которого пропускала её беспрепятственно. Следуя, как видно, соответствующим указаниям отца.

От главной, пятиугольной площади столицы к городским улицам вела широкая мраморная лестница. Смешавшись с людским потоком, движущимся к дворцу и обратно, она достигла широкой городской улицы, спускающейся к реке.

Полина шла среди толпы народа, странной толпы. Никто не смеялся и громко не разговаривал, не жевал на ходу что-нибудь вкусное, не глазел на городские достопримечательности, хотя в столице было на что посмотреть — нужно было отдать должное трудолюбию и талантам жителей столицы. Каждый дом, каждый сквер, площади и статуи, украшавшие их, были прекрасны.