Когда зло надевает светлые одежды (СИ)

— Ты изменилась, и совсем стала взрослой, — почему-то с грустью в голосе, сказал Алекс, разглядывая её.

— Папа, мы не виделись чуть больше года, я тогда была уже совсем взрослой, — засмеялась сквозь слёзы Полина.

— Нет, тогда просто прибавлялись годы, но ты оставалась всё той же, капризной девчонкой. Теперь в твоих глазах так много всего. Это можно понять, путь посвящения самое трудное испытание для мага, не каждый бы осмелился вступить на него в твоём возрасте.

— Храбрость совсём не причём, меня спасала на этом пути моя наивность, — весело усмехнувшись, произнесла Полина.

— Несмотря на это, я горжусь тобой и преклоняюсь, — он склонился в глубоком поклоне. — Клан избранных вновь обрёл своё могущество, и это сделала моя дочь.

— Я совсем не думала о такой карьере, папа, но, видно, от судьбы не уйдёшь.

— Узнаю свою дочь, как всегда шутишь, — обнимая и целуя её, промолвил Алекс. — Что же я держу тебя у порога! Проходи, садись к огню, ты с дороги и голодна, а я тебя совсем заговорил.

— Папа, я видела маму, она передавала тебе привет, — задержав его руку, сказала Полина.

— Так это всё же исполнилось!

— Мама стала стражем источника сил избранных. То, что я совершила, и перстни, что ты вернул, дали ей возможность обретать физический облик в нашем мире.

— Она говорила мне, что это возможно, когда я уговаривал её пойти со мной в Делир, но я не поверил. Теперь мы сможем встретиться? — в глазах отца засветилась робкая надежда.

— Мы не говорили об этом, но я думаю, что она захочет в скором времени посетить Делир, для этого у неё есть веские причины.

Не удержавшись, Алекс подхватил дочь в объятия и закружил по комнате.

— У меня сегодня самый счастливый день, я обрёл самых дорогих мне людей, — воскликнул он, целуя дочь.

— Папа! Поставь меня! Я вся грязная с дороги. Мы с Кимом с утра добирались до Драгоценного утёса, у нас там так сейчас жарко.

— Прости меня! Я совсем потерял от радости голову, конечно, тебя проводят в твои апартаменты и помогут привести себя в порядок. Здесь всё твоё, а ты, как всегда, моя повелительница, — поставив её на ноги, произнёс Алекс.

— Нет, папа, наши игры кончились. Ты правитель этой страны, а я всего лишь твоя дочь.

— Хорошо, пусть будет так, но и я не забыл, кто передо мной. Ты хранительница, высшая из избранных, наследная принцесса этой страны.

— Сколько же титулов на мне теперь навешано, — усмехнулась Полина, — но окажи мне одно одолжение. Я не хочу, что бы обо мне ещё кто-то знал до тех пор, пока мы не поговорим. Надеюсь, стражники, с которыми я встретилась по дороге к тебе, надёжные?

— Вполне, это моя личная охрана, они преданы мне. Пошли, я сам тебя провожу.

Он нажал на кнопку в завитке резьбы, украшавшей одну из панелей. Она отодвинулась, открывая проход в широкий коридор. Алекс шёл, открывая перед ней двери.

— Это твой кабинет.

Она огляделась. Ничего яркого, утомляющего глаза. Отделка мебели, стен, ковры на полу, все в пастельных бежевых, коричневых, жемчужно- серых тонах. Мебель обтянута тесненной золотым узором кожей. Вдоль стен книжные шкафы заполненные книгами, от пола до потолка. Массивный письменный стол из золотисто-коричневого дерева. На нём письменный прибор. Полина, приглядевшись, узнала камень — зелёный, с загадочными искрами внутри — авантюрин. На одной из стен гобелен. Над зелёным морем тайги вознёсся к небу утёс, на его вершине одинокая берёзка, её листья багряно вспыхнули под лучами, уходящего за голубовато-сиреневые сопки кроваво-огненного диска солнца.

— Откуда этот пейзаж, отец? — остановилась перед ним Полина.

— Оттуда.

— Как художница, что выткала гобелен, смогла его увидеть?

— Её жених был наблюдателем. Он подсказал ей этот сюжет.

Полина медленно прошлась по кабинету, подошла к светильнику. На серо-голубой подставке из халцедона, в выточенном из золотисто-желтого топаза тюльпане, горел неугасимый волшебный свет. Долго стояла перед окном, занимающим почти всю стену, вместо обычных стёкол в него был вставлен витраж. Цветные стёкла в серебряном переплёте, словно живые, передавали осеннее серое небо, ивы, утопившие тонкие ветви с остатками жёлтых листьев в тёмно-синей воде озера. Склонившийся на ветру камыш, и одинокую цаплю, тоскливо глядевшую вслед улетающей на закат стае.

— Тебе не нравится? — заметив грусть в её глазах, спросил Алекс.

— Нет, просто цапля мне напомнила сейчас себя, — печально улыбнувшись, сказала Полина.

— Завтра же прикажу всё изменить, — нахмурился отец.

— Не нужно ничего менять, — придержала его за руку дочь, — витраж красивый, пусть всё остаётся, как есть, а тосковать я всё равно буду, от этого никуда не денешься.

— Тебе привыкнешь здесь и Делир полюбишь, — во взгляде, обращенном к ней, была надежда. — Смотри, это твоя спальня, — он толкнул ещё одну дверь. — Вход справа, ведёт в бассейн, а дальше комнаты для гостей, для приёмов, зал для балов, сад и много всего. Ты осваивайся, одежда в шкафах. А я пока прикажу приготовить ужин и подать его в мой кабинет, — заторопился Алекс.

— Папа, я не спросила тебя о главном, — придержала его за рукав дочь.