Когда звезды коснутся Земли

– На следующий же день я подал прошение об отставке и подписал документы о неразглашении, тоже сделал и Майк, – продолжил Эдди. – От «Команды мечты» ничего не осталось, а я всеми силами старался забыть о своей блестящей военной карьере, в чем мало помогали недоумевающие взгляды и бесконечные упреки со стороны друзей и близких.

– Почему ты не поделился со мной? – Томас подошел к брату и тот обнял его в ответ. – Я бы все понял и поддержал тебя.

– Как ты сказал, у каждой тайны есть свой срок давности. Мне и сейчас больно говорить об этом, а на тот момент, я просто не мог.

– Кто еще готов излить душу? – шутовски вопрошал Хобстер, все так же расхаживая взад-вперед. – Эстер, Боб, Дарвин… Арчи, – обратился он и к псу, который, услышав свое имя, тут же навострил уши. – Давайте, выкладывайте свои секреты. Сейчас самое время.

– Мне есть что сказать, – неожиданно поднялся со стула Зиги. – Но, если хоть одна морда заржет, я за себя не ручаюсь! – заранее пригрозил здоровяк, состроив устрашающую физиономию. – Меня зовут Зигмунд, – выдержав паузу, нерешительно произнес мужчина.

Помещение залилось смехом. Даже Боб, который сидел совсем рядом с Зиги и побаивался его гораздо больше, чем уважал, а уважал он его безраздельно, и тот, сквозь хрюканье не смог сдержать прорывающийся на волю гогот.

– Предупредил же, как нормальных людей, – сетовал мужчина. – Чего ржать-то? Вообще, Зигмунд с немецкого значит «победитель». Лучше определитесь, как дальше действовать будем?

– Да дело не в имени. Скорее сработал эффект неожиданности, – попытался успокоить его Томас. – И мы уже определились, – продолжил он, наблюдая за Белоснежкой, которая, едва услышав его слова, в расстроенных чувствах стремительно выбежала за дверь.

– Эстер, постой! – прокричал Том, тут же подорвавшись за ней, но девушки и след простыл.

– Я почти уверен, что она отправилась к выходу из бункера. В лесу нашей Белоснежке комфортнее, чем под защитой этих бетонных стен, – произнес Дарвин, неожиданно появившийся рядом.

Девушка метнулась к тяжелой стальной двери, желая поскорее вырваться наружу. Стоило увесистой конструкции отъехать в сторону, как в лицо хлынул поток свежего воздуха. Но и его казалось мало. Теперь нависшая угроза ощущалась как никогда ясно и сердце колотилось с такой силой, что приходилось дышать полной грудью, чтоб хоть немного прийти в себя. Ослепляющее солнце резало привыкшие к искусственному освещению глаза, а беззаботное щебетание птиц только раздражало.

Позади снова раздалось скрежетание отъезжающей двери и сильные руки Томаса прижали Эстер к себе.

– Отпусти меня! – впервые ей захотелось его оттолкнуть, вырваться из крепких объятий, которые совсем недавно делали ее такой счастливой. А еще подарили надежду на будущее и тут же так легко и беспощадно отобрали.

– Никогда! Слышишь? Я никогда тебя не отпущу, – Томас обхватил ее за плечи и развернул лицом к себе. – Ты – все, что у меня есть, и я не перестану повторять тебе это! – ладони Эстер легли на мужскую грудь, ощущая бойкие удары, которые заставили болезненно сжаться и собственное сердце. – Я ухожу не навсегда, а всего на несколько дней. В остальном наш план остается прежним. Совсем скоро мы снова будем вместе и вернемся домой.

Рваный тревожный вдох и мужские пальцы зарываются в ее волосы на затылке, притягивая к себе. Хочется сказать так много, но приходящие на ум слова вдруг кажутся Тому невероятно пустыми по сравнению с охватившими его чувствами.

Он приподнимает ее лицо и замечает влажные от слез дорожки на щеках, которые поблескивают на солнце. А еще безграничную любовь и сожаление, смешанные в выразительных глазах, напоминающих сейчас настоящий бушующий океан.

– Мне кажется или они стали светлее? – присмотревшись, замечает Томас и Эстер тут же отводит взгляд.

– Какое это имеет значение, если ты можешь не вернуться? А я даже не представляю, как жить без тебя.

– Прости меня, пожалуйста. Но и команду этих сумасшедших я не могу оставить без единственного здравомыслящего человека. Эдди – мой брат, а я обещал родителям, что позабочусь о нем.

– Я все понимаю… – тихо ответила Эстер. – Делай то, что должен.

– С тобой останется Дарвин, Люси, Арчи и твой отец. Если через три дня мы все еще не вернемся, начинайте перемещать детей в наш мир, как и планировали.

Их глаза встретились, но въедливая мысль «не вернемся, не вернемся, не вернемся…» уже засела в сознании, заставляя сердце девушки зайтись в болезненно быстром ритме.

– Жди меня, мой ангел, и все будет хорошо, – заверил Томас, ощутив повисшую между ними тревожность. – Ты и так всюду со мной, куда бы я не шел.

– Посмотришь в звездное небо, услышишь мой голос, – проникновенным шепотом продолжила Эстер. – Подставишь ветру лицо, почувствуешь нежность моих волос. Согреешься под лучами солнца, так это моя любовь оберегает тебя…