Когда звонит колокол (ЛП)

— Уж ты-то должна знать. Я уверен, что ты ответила бы также.

— Даже если и так, причины могут быть разными.

Он нахмурился, глядя на ее дымящийся суп, и протянул руку, чтобы увеличить температуру.

— Интеллект. А без него никуда. — Малфой подошел к шкафу рядом с плитой и достал две тарелки. Гермиона взяла две ложки, отвечая любезностью на любезность. — Твой черед.

— Ну, я бы сказала, что сердце.

Он отступил, когда Гермиона попыталась положить по ложке в каждую тарелку, но недостаточно далеко, поэтому ей пришлось слегка оттолкнуть его плечом. Малфой подождал, пока она отодвинется, чтобы возобновить разговор.

— Все дело в чувствах?

— Вау, Малфой! Интересно, ты не мог произнести эту фразу с еще большим отвращением?

— Не знаю, но могу попытаться.

Гермиона рассмеялась, качая головой.

— Да, чувства. Интуиция. То, что отличает нас от машин и массовых убийц.

— Злые, низменные чувства все еще остаются чувствами. И они не являются частью сердца, это часть мозга. Если только ты не имеешь в виду какие-то неосязаемые вещи, например, то, что называют «душой».

— Они не такие уж неосязаемые. Частички души можно вложить во что-то — если она подвижна и способна действовать или является движущей силой, то вполне может считаться частью тела. Любовь подвижна и движется…

— Не по собственной воле.

— У невыразимцев есть любовь в бутылках — настоящая любовь, а не ингредиенты, которые просто ее имитируют.

— Ходили слухи.

Гермиона махнула рукой.

— Это…

— И это только любовь. Это не все чувства. Так что если именно они твой выбор, то это все равно мозг.

Она постучала ложкой по стенке кастрюли, сбивая прилипшую к ней лапшу.

— Это не просто… что-то механическое. Дело не только в науке, знаешь ли. Не все можно измерить по общему стандарту и каталогизировать. Ты ценишь свой мозг только за интеллект и за то, что он поддерживает жизнь?

— А ты нет?

— А как насчет чувств? Если бы я согласилась с тем, что они всего лишь часть мозга, то я не могу не спросить.

— Они хаотичны.

— Да, но они также могут направить тебя в нужном направлении, сде…

— Или наоборот. Чувства никогда не бывают хорошими или плохими, Грейнджер — у всех людей они являют собой их комбинацию. Никто не чувствовал любви, не испытывая ненависти, не чувствовал гордости, не испытывая зависти.

Гермиона помешала свой суп, на поверхности которого уже появились мелкие пузыри.

— Ты бы предпочел вообще ничего не чувствовать?

Малфой выключил конфорку, когда его суп начал кипеть, быстро его помешивая.

— Нет.

Ну, по крайней мере, он не хотел становиться машиной, как ей это иногда казалось.

— Значит, ты веришь, что душа — тоже часть мозга? Что это, кто мы такие?

— Нет. Но то, что мы есть — это часть мозга, воспоминания.

Она кивнула, тоже выключая конфорку.

— Ты не думаешь, что эта часть важна?

— Ты тоже так и не ответила, Грейнджер.

Они смотрели друг на друга в течение четырех ударов ее сердца, прежде чем она схватилась за ручку кастрюли и начала двигаться вокруг нее.

— Как ты думаешь, душа — это часть тела или что-то в этом роде…

— Я не знаю.

— Я тоже не могу решить. Если да, то она должна как-то самостоятельно отделиться.

Малфой приподнял бровь.

— Самостоятельно отделиться?

— Для… — Гермиона поставила кастрюлю обратно на плиту. — Ну, ты веришь в загробную жизнь?

— В духах и портретах.

— Нет, я имею в виду… не просто энергию или имитацию жизни, но… какой-то мир за пределами того, где живут мертвецы.

Он пожал плечами, садясь за стол, и она заняла место напротив него, прежде чем успела подумать об этом.

— Я разберусь с этим, если доберусь туда. Я уже имею дело с двумя жизнями и не хочу прямо сейчас возиться с третьей.

5 ноября, 12:10

Продолжай двигаться. Подбородок вверх. Аптека как раз здесь, ты купишь все для Малфоя, аппарируешь домой, затем в Рим. Это просто люди, которые делают покупки: котлы и мантии, сладости и снаряжение для квиддича. Книги. Ювелирные изделия. Пергамент, перья, свитки. Это просто покупатель. Ребенок. Мама. Преступник. Новобранец. Член Возрождения.

Гермиона обернулась, ее рука сжала древко палочки. Группа молодых людей позади нее отвела глаза и изменила размер шага, чтобы обойти. Из-за них показался крупный бородатый мужчина, который смотрел прямо на нее. Гермиона неподвижно замерла, не сводя с него глаз, пока он приближался, и наполовину вытащила палочку из кобуры. Его руки были засунуты в карманы, и он мог нести в них все, что угодно. Палочка, нож, оружие, экспериментальное зелье, которое сморщит легкие, проклянет кровь, вскипятит…

Гермиона дернулась вперед, когда кто-то врезался в ее плечо, и развернулась к прохожему, доставая палочку. Женщина, спотыкаясь, отпрянула от нее, бросая свирепый взгляд, прежде чем продолжить свой путь. Гермиона повернулась назад, пытаясь дотянуться до своей мантии и убедиться, что на нее не попало какое-нибудь зелье, которое теперь просачивалось через ткань. Ее сердце колотилось, распространяя по артериям адреналин с каждым выплеском крови.