Когнитивная гармония как механизм текстовой деятельности

Такие непрерывно воспроизводимые метаязыковые репрезентации при реконструкции метатекста, соотносящиеся с изменениями в тексте, есть те специфические состояния активности нервной системы, с которыми интерпретатор взаимодействует именно потому, что они соотносятся (равно – находятся в состоянии причинно-следственной связи) с изменениями при интерпретации текста, т. е. обладают значимостью. Метаязыковые репрезентации, представляющие собой хранилище информации в памяти, инициируемые асимметричными знаками, есть сами знаковые сущности, биологическая функция которых заключается в том, что, взаимодействуя с ними (репрезентациями памяти), интерпретатор приспосабливается к возникающим метаязыковым репрезентациям в процессе реконструкции метатекста посредством контроля информации.

Совокупность взаимодействий интерпретатора с метаязыковыми репрезентациями, инициируемыми асимметричными знаками текста и находящимися в отношении взаимной причинно-следственной связи с другими наличными репрезентациями, возникающими при реконструкции метатекста и имеющимися в памяти как опытные знания (знания памяти), образует «язык как функциональную адаптивную деятельность, суть которой состоит в контроле информации» [Кравченко, 2001, c. 235] в процессе понимания.

Посредством памяти устанавливается прямая связь между языковой когнитивной областью и опытом. «Эта связь имеет кругообразный характер: чем больше репрезентаций в памяти, тем шире область взаимодействий репрезентаций и, соответственно, опыт таких взаимодействий. А чем шире опыт взаимодействий репрезентаций, тем больше определенность области каузальных связей между репрезентациями» [Кравченко, 2001, c. 195].

По мере приобретения опытных знаний происходит накопление различных репрезентаций, «образующих своеобразный ментальный инвентарь памяти. Этот инвентарь составляет основу механизма понимания как когнитивного взаимодействия, имеющего ориентирующий характер» [Кравченко, 2001, c. 196].

«Взаимнокаузальный характер взаимодействий» интерпретатора с метаязыковыми репрезентациями «определяет адаптивную функцию языка (и сознания), обеспечивающую контроль информации» [Moreno, 1992, с. 122]. В конечном счете именно благодаря этой функции человек как вид занимает господствующее положение.

Адаптация выступает в качестве самоорганизации. «Обоснование процесса адаптации как самоорганизации имеет важное значение для семиотики, так как предполагает новый подход к проблеме знака как эмпирической сущности, с которой как с компонентом ментальной среды взаимодействует» интерпретатор «в процессе когнитивной деятельности». Интерпретатор «имеет способность не только к самопроизводству и возобновлению, но и самореферентности», поскольку взаимодействует со своими собственными репрезентациями «как с независимыми сущностями в процессе адаптации». Соответственно «структура познавательных отношений, в которые вступает человек, определяется открытостью его когнитивного пространства. В результате речь идет об альтернативной когнитивной теории, выстроенной на других эпистемологических основаниях, нежели современная когнитивная наука» [Демьянков, 2007, с. 12].

Упомянутый подход открывает возможность квалифицировать «модель образа сознания как воспроизведение специфического вида структурной организации знания в памяти, когнитивного коррелята ситуации (термин ван Дейка), включающего знание, которым люди располагают относительно какой-либо ситуации как результатом накопленного опыта в приспособлении к подобного рода ситуациям». Так, «принципы модельной деятельности пронизывают все процессы познания реального мира, его представления в структурах сознания и речи» [Демьянков, 2007, с. 12].

Структуры сознания находятся в процессе постоянной адаптации, которая понимается не как приспособление человека к окружающей среде, а как пригодность для продолжения собственного существования, выживания и сохранения самоидентичности. Человек не просто отражает, а конструирует модели мира в сознании соответственно изменениям мира. Любое знание, конструируемое человеком в процессе познания, неотделимо от него, иными словами, знание не может существовать за пределами сознания человека, не может в готовом виде быть получено из окружающей среды или как таковое передаваться от одного субъекта другому (И. Пригожин, Г. Хакен, М. Эйген, С. Холлинг, Е. Лоренц, Б. Мандельброт, Дж. Лавлок, С. Кауффман, Л. Берталанфи, К. Уоддингтон, У. Эшби, Э. Янч Х. фон Фёрстер, P. Watzlawick, E. von Glasersfeld, H. von Foerster, H. Maturana, F. Varela, S. Schmidt, G. Roth, H. Schwegler, M. Hejl, G. Rusch, N. Luhmann, P. Janich, H. R. Fischer, A. Andrew, H. Atlan, F. Benseler, O. Breidbach, F. Capra, C. Fosnot, U. an der Heiden, E. Keller, W. Kцck, L. Margulis, M. Namiki, S. Oyama, J. Probst, J. Richards, V. Riegas, P. Schuster, G. Teubner, J. Todd, W. Thompson, H. Ulrich, N. Vaz, M. Zeleny и др.).