Кого не взяли на небо (СИ)

Смутная тревога пришла намного раньше пробуждения. Пробуждение же сопровождалось ужасом. Он понял, что не может глубоко вдохнуть, и попытался сесть, но что-то мешало. Он не мог понять, открыты ли его глаза, поэтому попытался их потрогать. Руку поднять не удалось. Что-то мешало. Он хотел согнуть ноги в коленях, но и это не удалось. Что-то опять мешало ему. Осознавание пришло постепенно, и ужас, владеющий им, уступил месту абсолютному кошмару. Он понял, что мешало. Потом вспомнил, почему он здесь. Мысленный ответ заставил его закричать в полный голос, он принялся биться лбом и коленями в невидимую преграду. Но теперь он знал, что преграда — это крышка гроба. Спустя некоторое время, разбив колени и костяшки пальцев, он обессилел и затих. Лежал, тяжело вдыхая спёртый воздух. Пахло сырой землёй. Глаза всё-таки удалось ощупать. Они были открыты. Затем он попытался потрогать жутко саднившее горло, но, как только его пальцы наткнулись на что-то холодное и липкое, он почувствовал дикий приступ тошноты и убрал руку. Положил себе на обнажённую грудь. Замер в надежде. И почувствовал. Оно билось. Надежда спровоцировала приступ бешеной энергии. Он с размаху влепил лбом в крышку, следующая серия последовала с помощью колен и ладоней, и ещё, и ещё. Потом он изогнулся в своём гробу, упёрся спиной в голые доски, на которых лежал, а конечностями вверх. Нажал так, что сломались не только деревяшки, но и пара его собственных костей. Крышка треснула, проломилась и на тело мужчины низвергся уничтожающий вес сырой почвы. Его распахнутые глаза и рот моментально забились кладбищенской землёй, руки и ноги вмиг обездвижились под лютой тяжестью влажного грунта. Некоторое время он пытался выкопаться, потом пытался только вдохнуть, потом и дышать перестал. Юргену повезло. Он снова умер, и умер быстро.

* * *

«Эта девчонка — не просто дурашка», — думала Соткен, глядя как Невенка отрешённо пырится в пламя очага, возле которого хлопотал сам Его Преосвященство, — «Судя по всему, она неплохо владеет мечом, а значит контролирует своё сознание. Наверное она из этих, придурковатых прорицателей, как их там... Блаженные, что ли».

Когда Ньяла свернула на указанную Невенкой тропинку, в конце той и правда обнаружился крепкий бревенчатый дом — именно то, что им было нужно для ночлега. Камин вначале никак не хотел гореть — весь дым шёл в помещение, но вскоре Теофил Рух вышел победителем из этой схватки. Дом проветрили и теперь, чумазый и довольный, горбун сидел на корточках возле пламени и развлекался обжариванием кусков мяса, нанизанных на длинное лезвие полуторного меча. Невенка и Соткен молча ожидали ужина. Пахло вкусно.

Соткен вытащила из кармана фотографию, полученную от епископа, но теперь не роняла снимок, будто он мог обжечь.

— Селести, — проговорила корякушка, поглаживая копну великолепных волос, ниспадающих на плечи изображённой на фото девушке, — Безжалостный инквизитор, и, по-совместительству, оборотень. А ещё некромант, объявивший себя воплощением древнеегипетского божества. Курва пандемониум, одним словом.

— Эй, — она легонько толкнула Невенку, — Очнись, и объясни мне, кто на самом деле эта пройдоха?

— Я не знаю, — Невенка подняла на жещину свои безумные глаза, — Может, она и правда богиня.

— Ерунда, — фыркнула Соткен, — Богинь не существует.

Теофил Рух улыбнулся одними уголками рта и одобрительно взглянул на кривушку.

— Она, несомненно, обладает сверхъестественными способностями, но до богине ей, как до Марса пешком. Однако согласен — эта сука смертельно опасна.

Невенка лишь грустно улыбнулась.

— Уже прогресс, милый Тео. Особенно для такого упёртого барана, которым ты, в сущности, и являешься. Жаль, что осознать «смертельную опасность» Селести тебя заставила смерть трёх твоих товарищей. И пропажа четвёртого. Кстати, что там с мясом? Я голодна.

Теофил Рух вытащил из очага потемневший клинок. Тот аппетитно шкворчал кусками нанизанной плоти.

— В гибели наших товарищей виноваты те девушки, которых привёл с собой в наше убежище недальновидный брат Юрген. Думаешь, я просто так на него наехал? Девчонки его просто использовали. Использовали, чтобы получить ещё больше жертв. И сейчас используют. Они уверены, что мы явимся спасать брата Юргена.

Соткен впилась зубами в поджаренный кусок мяса — дымящийся, истекающий прозрачным соком. Она зажмурилась от удовольствия, по её подбородку потекли струйки кровавого соуса.

— Это то, что я думаю? — серые глаза вопросительно скосились в сторону епископа и тот неопределённо покивал лохматой головой.

— Прекрасно, — подметила корякушка, угрызая крепкими зубами податливую мякоть, — Всю жизнь хотела попробовать, но так и не довелось.

— А мы явимся спасать нашего брата? — спросила Невенка Оскаала, — Он бы точно пришёл за мной.

— Он влюблён в тебя по уши. Или загнался, что влюблён по уши, — ответил Его Преосвященство, — Тебе нужен этот растяпа?

— Нужен, — потупилась Оскаала, — Но на рожон я не полезу. Мы попросим Селести помочь нам. Она нам Юргена, а мы ей — то, что она от нас хочет.