Кого не взяли на небо

— Сейчас всё кончится, моя дорогая, я уже нашла эту гадость, — произнесла Ютта, предупреждая неуместный вопрос Трабла.

— Чем это так отвратительно воняет ?

Голос Горя звучал вполне серьёзно.

— Мать твою, русский, ты это специально? Так сложно быть немного поделикатней? Она же ничего не знает про запахи. Я тебе это припомню.

— Ладно, ладно, — смутился Трабл, — Не думаю, что Элис обиделась. Похоже у неё прекрасное чувство юмора.

— Спасибо за комплимент, русский солдат, но я действительно ничего не знаю про запахи, и мне, чёрт побери, очень завидно.

— Ну тут особо завидовать нечему, моя маленькая.

Рука Ютты наконец-то ухватила что-то в глубине стальной груди и с усилием потащило наружу. Когда, перемазанная отвратительной бурой слизью, кисть женщины вынырнула из бронированного чрева, то ни Ютта, ни Трабл, не смогли сдержать рвотных спазм. Такого смрада даже им, бывалым воякам, ещё никогда не приходилось ощущать. Изящная женская рука сжимала разлагающийся ошмёток плоти — воплощение смерти, разложения, гнили, скверны, нечистот и мерзости.

В тяжёлой, гнетущей тишине снова раздался мелодичный перестук. Так поднимается крышка музыкальной шкатулки. А может приходят в движение розовые дворники на лобовом стекле гламурной Киа Пиканто. Стальные дверцы роботессы закрылись. Матовая броня вновь стала монолитной.

— Бросай это вверх, мама!

Голос Элис, весьма чувственный и немного печальный, сейчас дрожал от гнева.

Ютта размахнулась и швырнула поганый кусок высоко вверх. Столб огня, толщиной с руку взрослого мужчины, вырвался из короткого дула реактивного огнемёта над правым плечом Элис. Ютта и Трабл, ослепшие и слегка подрумяненные, резко отшатнулись. Залп огня прекратился. На гофрированное железо пола не упало ничего. Тошнотворная вонь постепенно рассеивалась.

— Fucking shit! — заявила довольная Элис:ей явно сильно полегчало.

— Спасибо, мама. Теперь мы можем отправляться за моей сестрёнкой, а вот тут всё не так просто. Как я уже упомянула, это благодаря мне эти твари не могут выйти наружу. Когда я очнулась от наваждения, то загнала весь этот гребаный рой обратно: под землю. Ну пара-тройка гадов, конечно, вырвалась. Да толку-то. Их наши отмороженные скауты вмиг в гербарий оприходуют.

— Гербарий, это ж вроде из травы, — неуверенно промолвил Трабл, но Элис лишь махнула в его сторону чёрным дулом штурмовой винтовки.

— Заткнись и слушай, русский. Так вот: даже Губитель не смог помешать мне. Да и не особо хотел, как я поняла. Он и сам изрядно колеблется. Возможно, в силу своей природной сентиментальности. А может из-за бесовского духа противоречия, хотя я так поняла, что он вроде бы не демон, а скорее наоборот... В общем и целом, пророчества Откровения всё ещё не свершились, ибо кто-то там наверху, замутив всё это говновозилово, явно не учёл, что к означенному времени Судного Дня, Землю будут населять не только твари божьи, но и другие воплощённые. Такие, как мы с Кортни. Это, я бы сказала, большая проблема для канонического, мать его, Апокалипсиса. Саранча, вышедшая из дыма Кладезя Бездны, должна была, по коварному замыслу небес, лишь мучить тварей божьих — людей стало быть. Глава, мать её, девятая Откровения Блаженного Иоанна. И вот открылся, значит, этот кладезь, выходят, значит, эти божьи насекомые, а над ними, значит, вместо гневных небес — несколько сотен метров железобетона невъебенно секретной военной базы. И, вместо того, чтобы страдать, люди, что их встречают, потчуют слуг господних свинцом, огнём и яростью. И умирают лишь после того, как пяток врагов с собой заберут.

— Навеваешь, тащемта, — хмыкнул Трабл, — Кстати, что ты там про Кладезь Бездны вещала?

— Кладезь Бездны? — овальная головёнка роботессы повернулась на сто восемьдесят градусов и подмигнула Траблу всеми шестью глазами.

— Угу, — солдат засунул в ноздрю длинный палец и, поковырявшись там, вытащил на свет длинную розовую козявку.

Не раздумывая, Горе моментально съел её.

— Здесь этот Кладезь. На последнем, нижнем этаже. Кладезь, блядь, — Элис презрительно фыркнула, — Дыра-дырой. Наверняка оттуда ещё и воняет.

Ютта и Трабл молча переглянулись.

— Скоро сами увидите. Но сначала нам надо вытащить Кортни. Вам надо её вытащить. Ибо, если мы не хотим исполнения невнятных библейских пророчеств, мне придётся остаться здесь. Я должна охранять выход на поверхность. Охранять наш гребаный мир от козней божьей саранчи.

* * *

— Кортни... Кортни, милая моя, ответь, пожалуйста.

Ютта нервно трясла чёрный передатчик, осыпала его пенистыми брызгами редкой слюны и время от времени прикладывала молчащий девайс об свою острую коленку. Рация молчала.

— Сука. Трабл, дай порошка.

— Хватит тебе, Ютта. Трясешься вся уже. Нам ещё понадобится это говно, когда мы спустимся вниз. Лучше бурбона выпей.

Ютта схватила протянутую ей флягу обеими дрожащими руками и припала к горлышку.

— И давно она так? — голос Элис звучал холодно, лампочки мигали явным неодобрением.

— Порошок клянчит или психует?

— Я не про маму, русский солдат. Кортни давно молчит?

— Последний раз мы слышали её ещё до первой стычки.