Кого не ждали

Наши глаза встретились, взгляды столкнулись, как… Ох, так же ничего не добьюсь, не сумею его переубедить. Понимаю, его другому не учили, ему ни словом, ни намёком не сообщали, что можно быть иным. Он устал, боится, замёрз от сопровождающего его холода придворной неискренности.

Дай же согреть тебя, дай рассказать о другой жизни! Вокруг меня её свет, вечное море, коснуться которого дано и тебе.

Король не заметил тот свет, лениво отвернулся, зевнул:

— Она мне надоела. Эй, кто-нибудь, перережьте ей горло.

Кан сразу же шагнул вперёд:

— Я избавлю вас от неё.

У меня на миг потемнело в глазах. Неужели он появился здесь только для этого?

Маг будто бы был спокоен. Однако в серых глазах мелькнуло волнение, какая-то вина, обещание.

«Он только хочет отправить тебя к Роману и Эндарсу» — сообщила Мириона.

«Только не к ним!»

Меня окружило пламя. За два удара сердца оно накрыло меня с головой. Казалось, вот-вот задохнусь или перед уходом за Грань почувствую боль, но пламя не обжигало. По лбу скатилась капля пота.

«Ты будешь жалеть».

«Помоги!»

Как во сне, я сливаюсь с лёгким ветром, таю, рассыпаюсь и растворяюсь в окружающем меня мире, какие-то мгновения снова вижу зал, вижу короля, вцепившегося в подлокотники трона, вижу испуг и вину в его глазах. Запоминаю лишь взгляд серых глаз, лица окружающих расплываются и исчезают.

А ветер усиливается, и я лечу. О, какой полёт!

Очнулась, ощутив сырость. Лежу на влажной колючей хвое, в окружившем меня лесу скрипят деревья. Дует холодный ветер. Ощущение полёта ещё живёт во мне. Я опять сбежала. Теперь от любимого. Зачем? И уже ничего не изменить. Остаётся выполнять мечту. Если мы больше не встретимся, если они отвернутся от меня, виновата буду только я со своим упрямством.

Ни единой слезинки не позволила себе уронить с тех пор, как убежала из дома, а теперь не смогла удержать ни первую, ни вторую, ни третью…

«Почему он оказался там, Мириона?»

«Он пришёл, чтобы спасти тебя».

Выходит, Кан всё-таки вернулся, искал меня, нашёл и хотел спасти. А я сбежала! И я сама же просила Мириону, чтобы никто не нашёл меня, никто не мешал исполнять задуманное. Какая я недалёкая! Как теперь просить её что-то изменить? Она предупреждала, что я буду жалеть, но я не послушалась. Да сможет ли любимый простить меня, понять меня? И что теперь плакать… Терпи боль. Терпи непонимание. Путь к мечте не бывает лёгким, безоблачным. Впереди падения и преодоления. И твои слёзы ничего не изменят.

Поднимаюсь, вытираю слёзы.

«Что за лес окружает меня, Мириона?»

Она называет. С ужасом понимаю: я нахожусь в Новодалье. Ещё и недалеко от его столицы — Пряного града.

«Там бы тебя искали. Легче всего было переместить тебя сюда».

Сказать, что в Лысогорье, протянувшееся за Эльфийским лесом, или в Многоречье, лежащее за Лысогорьем, попала бы с большей радостью, постыдилась. Моя ненависть к новодальцам и чернореченцам исчезла, но глупо надеяться, что то же произошло с их ненавистью к светопольцам. А платье у меня, увы, осталось прежнее. Узоры-то вышитые схожи, цвет ниток для вышивки точно такой же, как и у их ниток, да вот рукава мало того, что до локтя, так ещё и расширяющиеся — таких в Новодалье не носят.

«Коренные новодальцы и вправду не носят, а вот у пришлых и такие встречаются. Тебе всего-то и нужно — платье в зелёный цвет перекрасить. И трава, которой можно перекрасить, недалеко растёт».

«А с вышивкою что делать?»

«Они ж с границ Белого края: хоть и любят одежду зелёного цвета, а вышивают свою одежду так же. К тому же кое-кто из них перебрался на эти земли недавно, поэтому о некоторых местных обычаях мог ещё не узнать».

«Удобно! Ой, а как же с нитками, которыми моё платье вышито, быть? Они же перекрасятся!»

«В нужный цвет».

«Спасибо тебе, моя милая!»

Нахожу нужную траву. Срываю столько, сколько просит Мириона, потом разминаю камнем в валявшейся у ручья плошке толстые стебли и листья, доливая воду…

Утром следующего дня наконец-то закончила необходимое дело. Моё платье утратило привычный для меня цвет. Что ещё мне придётся терять? Впрочем, эта утрата — пустяк. По своей воле быть вдали от самого Кана куда как больнее.

В полдень следующего дня пришла к малым воротам Пряного града. На руках несла лесные ягоды, завёрнутые в широкие листья. За ягоды надеялась получить немного медных монет.

Оказавшись среди ожидавших открытия ворот, затянула:

— Ягоды, ягоды, по три медяка!

— Какие ягоды? — заинтересовался низкий длиннобородый старик.

— Лесная малина.

— Я куплю, — и полез за деньгами.

— Не возмутитесь, что много беру?

— Ты-то много берёшь? — и старик протянул мне три медяка. Чуть поколебался и протянул ещё три. — Давай-ка ещё!

Сам развернул несколько свёртков, выбирая и придирчиво изучая ягоды, и как будто остался доволен. На стене зашевелились, зашептались. Вскоре ворота приоткрылись и в щель выскользнули два воина лет тридцати на вид. К моему изумлению и возмущению собравшихся людей, они направились прямо ко мне. Без разрешенья заглянули в свёртки, выбрали себе лучшие и коренастый сразу исчез за массивными створками, а второй, высокий, приостановился и проворчал: