Кого за смертью посылать

И рыцари ходили по Камелоту молча, ибо дамы наложили на них обет Политической Корректности, по которому нельзя было назвать подлеца подлецом, вора – вором, разбойника – разбойником, ведьму – ведьмой, людоеда – людоедом. И говорили про безумца: «Он неадекватен», и величали главаря разбойничьей шайки «полевым командиром», а саму шайку – «вооруженным формированием», ведьмы стали «народными целительницами», людоеды – «лицами, практикующими каннибализм». Чернолицего арапа отныне называли «афробританцем», и даже самый обычный дурак стал теперь «представителем интеллектуального большинства».

И не мог Артур развестись с супругой без веской причины, потому что адвокаты забрали в королевстве великую силу. И пришел за советом к Мерлину, и Мерлин сказал:

– Клин клином вышибают. Надобно нам найти рыцаря без страха и упрека с тем, чтобы королева в него влюбилась и учинила вам измену при свидетелях. С этим можно выходить против самого лютого адвоката!

– Но, – сказал Артур, – это же будет великою порухой моей супружеской чести! Вряд ли кто из Рыцарей Круглого Стола согласится на такое.

– Не печальтесь, рыцарь будет мнимый, – отвечает Мерлин. – Ехал к вам на службу некий сэр Ланселот Озерный, но не доехал, потому что его похитили феи. Мы воспользуемся его именем, доспехами и грамотами.

– Но, – сказал Артур, – кто же наденет эти доспехи?

И сказал ему Мерлин так:

– Сэр, возвеселитесь духом, ибо у вас нет и не будет причины к унынию. Вы сами и станете совершать все деяния под именем Ланселота. Я с помощью волшебства устрою все так, что вы сможете незримо переноситься из одних доспехов в другие, и дам вам другое лицо и другой голос.

И король Артур согласился, и это было началом конца его королевства, ибо сын его сестры Морриган, злобный выродок Мордред, под видом борьбы за честь своего дяди…

Тут Яр-Тур замолчал и закрылся рукавом. – Ну, ясно, – сказал наконец Жихарь. – На этих волшебников только положись… Поднимаемся, друзья, потопали дальше…

Больше никто ничего не сказал, даже Колобок.

Жихарь вспомнил о давней встрече с мрачной и прекрасной сестрой Яр-Тура, и его передернуло от давнего стыда и сиюминутного ужаса.

Ход сделался еще уже и ниже. Жихарь, как ни пригибался, стал все чаще задевать за своды, а потом сообразил, что движется вприпрыжку…

– Стой, – велел он. – Что-то не так…

– Легко иди, как верхом скачи, – сказал замыкающий Сочиняй.

– Земля совсем утрачивает власть над нами, скоро ее сила уравновесится с лунной, – предположил Лю Седьмой.

– Понял! – закричал Жихарь. – Помнишь, братка, как мы с тобой наелись перелет-травы и ноги более не трудили?

Через несколько шагов он почувствовал, что тело совсем утратило вес.

– Делай как я! – с этими словами богатырь нырнул вперед, оттолкнулся руками от стенок и полетел дальше.

– Осторожно! – вопил Колобок. – У тебя навыка нет!

Но Жихарь, а за ним и остальные побратимы вдруг позабыли про все на свете, превратившись в легкодумных озорников, несущихся с ледяной горки к обрыву.

Любое касание бросало тело то на пол, то на стенку, то на потолок, но правила движения выработались сами собой.

– Р-разойдись – зашибу! – предупреждал богатырь всех возможных встречных.

Колобок перебрался к нему на загривок, чтобы свет фонарика видели остальные.

– За Камелот! За добрую старую Англию! – вторил богатырю Яр-Тур.

– Вань-суй! Вань-вань-суй! – распевал Лю Седьмой.

– Ёкаргана! – визжал Сочиняй-хан. Он попытался перегнать для начала Бедного Монаха, но ход был слишком тесный.

Полет все ускорялся, и Жихарь даже придумал, вернувшись домой, соорудить для сына с товарищами похожую забаву: надолбить из бревен желобов да пустить по желобам воду, да на эту водяную горку забираться и стремительно скользить, упадая под конец в пруд, чтобы вышло много крику и радости…

Потом все повторилось в обратном порядке – ход расширился, ноги стали потихоньку тяжелеть.

Наконец впереди показалась такая же, как на входе в землянку, дверь, только распахнутая.

В проем полезли все четверо, слегка придавив Гомункула.

Внизу лежала Луна – такого же бледно-голубого цвета, какой видится с земли.

Луна была усыпана камнями и скалами, холодными даже на вид. Побратимы глядели на нее словно с крыши терема.

– Высоковато, – сказал сплюснутый Колобок.

– Аркан имеем, – нашелся Сочиняй, снял с плеча моток сплетенной неведомо из чего веревки. Тот конец, который с петлей, он сбросил вниз, а другой пропустил в дверную скобу и привязал хитрым узлом. Потом отодвинул плечом Жихаря и начал спускаться так ловко, словно был горным, а не степным жителем. Остальные наблюдали. Сочиняй достиг каменистой проверхности, подпрыгнул выше своего роста, медленно опустился, огляделся, выбрал торчащий, словно палец, камень, обернул вокруг камня петлю, затянул и без труда опрокинул камень набок, чтобы аркан не соскользнул.

– По одной ходи! – предложил он. Наконец четверо людей и один Гомункул оказались на Луне и сразу принялись совершать огромные прыжки и даже кувыркаться.

– Дураки, ноги поломаете! – строжился Колобок.