Когорта

Тут только Николай понял, к кому обращается странный парень. Чезаре ди Гуаско, хозяин Пастушьей Крепости… Лунин подумал о нелепом розыгрыше и вдруг понял: что-то изменилось. Другой стала тишина – вместо молчания старых, давно покинутых людьми развалин вокруг был огромный зал, полный людей, которые замерли, не решаясь проронить ни звука. Откуда-то доносились странные шорохи, послышался шепот, прозвенела задетая струна. Но вот сильный мужской голос, похожий на тот, что недавно пел, проговорил ровно и спокойно:

– Я иду!

На самом деле он сказал иначе – на певучем непонятном языке, но Келюс каким-то образом мгновенно понял значение каждого слова.

Над башней замерцал свет. Вначале он был еле заметен, теряясь на фоне звездного неба, но затем сгустился, обозначая четкие ровные контуры, и Николай понял, что видит перед собою башню, какой она была много веков назад – огромная, раза в три выше уцелевшего основания, с каменным венцом на вершине, с узкими стрельчатыми окнами и черными силуэтами застывших на посту солдат в круглых, чуть приплюснутых с боков шлемах. На месте рваного провала проступила высокая, обитая светлым металлом дверь, перед которой темнели цепи опущенного подъемного мостика. Сквозь светящийся контур Николай по-прежнему различал темный излом развалин, но призрачная башня с каждой минутой становилась все зримее, можно было уже различить ровные ряды новеньких, только что уложенных камней со свежими следами сколов.

– Красиво! – шепнула Ольга. – Как в сказке!.. Николай молча кивнул, почувствовав что-то нездешнее, чужое, чему не было места под родным небом. Рыцарская Европа, далекая, непонятная…

…Створки дверей не спеша отворились, в проеме заиграл свет факелов, послышалось негромкое слитное пение. Николай подумал, о чем могут петь в разбойничьем замке, и вдруг в его голове сами собой стали рождаться слова католического псалма. Призраки пели о господе – их едином оплоте, сокрушившем кости надменных врагов.

Свет факелов дрогнул. Из дверей ровно и мерно шагнули арбалетчики в темных доспехах. Они шли по трое, неся арбалеты на плече, забрала округлых шлемов были опущены, а движения чуть замедлены, словно при неудачной киносъемке. Ряд за рядом они выходили из башни, выстраиваясь в шеренгу у ее подножия. Их железные ботинки ступали бесшумно, словно не касаясь земли. За арбалетчиками в проем шагнули слуги в роскошных ливреях. Они несли факелы, пылавшие странным голубоватым огнем. Факелоносцы спускались вниз, выстраиваясь в ровный живой коридор, голубоватое пламя горело ровно, недвижно. На мгновение наступила тишина, а затем громкий голос торжественно возвестил: .

– Их светлости монсеньоры ди Гуаско!..

В дверях появились двое. Первый был высоким, широкоплечим, с короткой квадратной бородкой, одетым в черный камзол, на котором сверкала золотая цепь. Другой – пониже, поуже в плечах, безбородый, облаченный в пестрое многоцветное одеяние. Человек в черном сделал быстрый знак рукой. Заревели невидимые трубы, солдаты загремели оружием, где-то за стенами башни гулко ударил барабан. Призрак несколько секунд стоял, чуть приподняв голову, затем вновь сделал еле заметный жест, и у башни наступило молчание.

– Я, Чезаре ди Гуаско, хозяин этого замка и этой страны! Это мой брат и вассал Гонзальво, это мои слуги и мои воины. Я пришел, верный своей клятве. Кто вы и зачем потревожили мой покой?

И вновь незнакомые слова становились понятны, словно где-то рядом притаился незримый толмач.

– Привет, Чезаре! – самым прозаическим образом отреагировал Семин. – Поговорить надо.

– Привет, Сержио, привет, Валерио! – Гордый хозяин замка, легко сбежав по ступенькам, подал Сергею, а затем и самарскому доценту руку в черной перчатке с широким раструбом.

– Я увидел, что вы не одни, и решил встретить гостей, как подобает, – продолжал он, учтиво кланяясь Ольге и здороваясь с Келюсом. Николай подал руку не без робости, но ничего страшного не произошло – он коснулся тонкой плотной ткани, под которой чувствовалась твердая мускулистая ладонь.

– Это Ольга, а это Николай, – продолжал Валерий. – Им нужна ваша помощь.

Чезаре поглядел на Лунина темными пронзительными глазами, еле заметно усмехнулся, затем низко поклонился девушке.

– Я не узнал вас сразу, блистательнейшая! Как прикажете обращаться к вам, скрывающей свою славу в этой глуши?

– По имени, – спокойно ответила Ольга.

– Тебе тоже нужна помощь? – Чезаре вновь поглядел на Келюса, и улыбка его стала недоброй. – Тебе, великому колдуну, со знаком власти на груди?

Николай понял, что ди Гуаско знает о дхарском знаке под его рубашкой. Он хотел ответить, но тут заговорил Валерий.

– Чезаре, чего ты крутишь? Их ищут, мы просим тебя помочь…

– Я готов отдать все, кроме моей чести и моего золота!. – надменно произнес ди Гуаско, затем, чуть помолчав, добавил: – Но в мой замок не сможет войти человек из вашего времени. Для вас там только камни и прах. Даже если у него получится, он пробудет там недолго – или останется навеки с нами…

– Ольга не из нашего времени, – заспешил Келюс. – У нее есть скантр… такое устройство…