Коготь берсерка

– И тебе добрых снов, – ухмыльнулся предсказатель. С его голых рук ручьями стекала кровь. – Ага, сегодня ты испуган? Лучше бы сам конунг испугался! Вы сделали, как я советовал?

– Он не желает и слушать, что мальчика надо утопить, – развел руками Говоритель закона. – Конунг сказал, что признал его сыном!

– Это очень плохо, – прошепелявила бородатая женщина. – Ты передал конунгу волю богов?

– Все, что я здесь слышу, я запоминаю, записываю и передаю конунгу, – заученно ответил старик. – Но я не жрец. Моя работа – помнить и толковать законы, составленные предками, а не богами...

– Тогда зачем ты ходишь к нам? – оскалился тул. – Зачем ищешь нашей помощи, если у тебя есть закон?

– Нет такого закона, чтобы убить его ребенка.

– Я не уверена, что все следует передавать конунгу, – неожиданно заявила третий оракул. – Останься с нами наедине, Говоритель.

– Да, останься с нами один, – приказал толстяк.

– Ждите наверху. – Старик повелительно махнул своим спутникам.

– Храни нас Один, что еще случилось? – спросил он, когда шерстяной полог опустился.

– Мы провели шесть гаданий, а не четыре, как прежде. – Безногая женщина взяла из крошечной гробницы детскую черепушку. – Мы встречались и расходились. Мы возносили жертвы Одину и Ньяду. Этот ребенок станет великим воином.

– Этого следовало ожидать, – осторожно заметил Говоритель закона. – Сын великого конунга не может стать иным.

– В том и беда, – перебил слепец. В его расплывшихся бельмах отражалось пламя светильников. – Он станет иным. На нем печать сразу двух крыльев, белого и черного.

– Он совершит много зла, он оставит города без воды и зальет их огнем, – зашептала женщина. – Он свергнет наших богов и поставит других.

– Если его не убить, он приведет тех, кто разрушит наш город...

– Это невозможно, – Говоритель закона поперхнулся, в горле будто застряла кость. Он невольно глянул в узкое оконце под самым потолком. Обвитая стенами и широкими рвами, крепость казалась вечной неприступной твердыней. – Ты выжил из ума, тул! Никто не станет разрушать город, где можно нанять лучших воинов на свете!

– Он убил свою мать и предаст отца.

– Замолкни, Рюга! – не смог сдержать гнева Говоритель. – Будь довольна, что нас никто не слышит. Это немыслимо, чтобы муж: из клана Топоров поднял руку на отца! Таких даже не вешают. Он проживет остаток дней на цепи!

– Тебе надо решить, должен ли ребенок жить, – ехидно усмехнулся толстяк. – Говоритель закона может получить жизнь младенца. Если ты будешь настаивать на своем праве, на Совете у конунга никто не посмеет тебе перечить. Всегда можно найти в прошлом подобный случай, верно?

– С чего вы взяли, что я стану забирать жизнь у младенца? – в последний раз огрызнулся старик. – Может, я должен сказать его отцу, что тулы обожрались толченого гриба?! Неужели у нас нет иного выхода?

– Выход есть. Мы думали. Отдай ребенка на волю Ньяду, – предложил слепец. – Пока не стало слишком поздно.

В подземелье ощутимо повеяло холодом, хотя в очаге пылали дрова. Стали слышны шорох дождя и далекие раскаты грома. Говоритель закона несколько мгновений не мог вымолвить ни слова.

– Это... это немыслимо, – наконец прошептал он. – Не представляю, как я скажу конунгу... У него даже нет имени. Мы будем молиться богам, чтобы они сняли проклятие. И назовем мальчика...

– Молчи! Это не мы придумали, – толстяк орудовал острым ножом. – Ты же знаешь, Говоритель. Мы ничего не сочиняем. Мы видим сны. Его мать назвала его священным именем данов. Ты опоздал, Говоритель.

– Младенца необязательно убивать, – хихикнула бородатая женщина. – Достаточно отдать его волнам. Добрая жертва от крепости повелителю бездны!

– Но ты сказал... ты сказал, что на нем есть печать и белого крыла? – Говоритель закона, опомнившись, подступил к слепцу.

– Мясо и кровь. Глаза и зубы. Сердце и печень, – забормотал тул. – Младенец принесет нам такую войну, какой давно не было. Но он принесет нам свет.

– Это правда, он сказал то, что видел во сне. – Бородатая женщина сложила из костей сложный рисунок. – Мы все это видели... Думай, как тебе поступить. Это не наше дело. Наше дело – говорить правду.

Сгорбившись, Торгейр выбрался из башни. Позади него, выпучив глаза, нависал повелитель морей, вырезанный из почерневшей дубовой колоды. Торгейр отправился к вождю кружным путем. Он не замечал потоков воды, льющих за пазуху, только вздрагивал все чаще. Конунг пировал в доме «Красного змея», названного так по имени нового корабля. Византиец Никос тоже объявился здесь, сушил одежду над огнем и пил мед. С конунгом пировали две дюжины лютых, самые верные бойцы, почти все датчане. Еще тут были гости, посланцы кейсара и несколько богатых купцов из Волина, боявшихся ехать дальше в непогоду. Законы гостеприимства распространялись на любого мирного человека, постучавшего в ворота крепости.

– Добрых снов тебе, Говоритель закона. – Хозяин крепости протянул старику руку. – Поведаешь ли ты нам, что сказали о моем сыне оракулы?