Коготь и Кровь (СИ)

Тассар понимал, иначе князь Дома Ронарон не сделал бы его своим преемником. И сейчас приказал друзьям, будущей стае, отступить, пока никто не успел наделать фатальных глупостей.

– Мы тут закончили? – Ксайрон поднялся с него и подал руку, одновременно развеивая ледяной осколок.

– Ты же не ждешь извинений, – Ронарон поднялся сам и одернул одежду.

– Нет. Хочешь услышать предсказание?

– Нет, – раздраженно проворчал Тассар и, развернувшись на каблуках, ушел со своей свитой.

– Что за предсказание? – Ксайрат появился так же неожиданно, как и исчез. – Ты так лихо его приложил!

– Я-то приложил, а где был ты? – Ксайрон проигнорировал вопрос почти-тезки в надежде отвлечь его своим, а в душе поднималось раздражение.

– Наложил иллюзию, собирался напасть, когда начнется месилово, – с абсолютно ясным взглядом ответил рыжий. – Так что за предсказание?

– Наложил он, да, – тихо, чтобы слышал только брат, мрачно произнес Ксантар.

– Предсказание для него, не для тебя, Ксайрат. Идем, опоздаем на занятие.

Что-то выдернуло его из сна, приятного, давно ему такие не являлись. Там он был настоящим героем, находчивым, остроумным… и не одиноким. Волна тепла медленно исчезала, оставляя тоскливую горечь. Рони знал ее, она всегда сопровождала видения во время жажды. Только он ее не испытывал, так неужели же… Холодный пот на груди и лице вернул в действительность. Серую и холодную действительность в каменной пустоши, где они оказались после выхода с тропы.

– Эй ты чего? – недовольно проворчал Рони. – Мне в кои-то веки хороший сон приснился.

За последние дни они выяснили, что сны видят разные, но засыпают одновременно. Не получалось устроить так, чтобы один отдыхал, а другой сторожил, даже если бодрствующий не будет двигаться.

Ксая такой расклад очень смущал. Получалось, что хоть личностей две со своими мыслями, желаниями и даже снами, но сознание все равно одно. Так что же будет, если одна личность уничтожит другую? Неужели…

– Чего молчишь? – прервал Рони ход размышлений. – Чего тебе такого приснилось?

– Словно я тренируюсь, – нехотя ответил Ксай. – Побеждаю, но у меня забирают победу и отправляют в карцер. А Ингрид идет с Ратиком… кхмм…

– Куда? – с веселой заинтересованностью подтолкнул его кэтас, словно уже знал ответ.

– Заниматься любовью… – смущенно пробормотал он.

– Любовью? Ха! Чпокаться они пошли – так это называется, могу сказать грубее, – расхохотался Рони, но резко оборвал себя и добавил серьезно. – Это было на самом деле. Меня учили не доверять никому, кроме себя самого.

– Жестоко, – нахмурился Ксай и, пожалуй, впервые посочувствовал своему созданию, осознал, на какую жизнь обрек его. – Что приснилось тебе?

– Стычка с каким-то Тассаром. Я был не один. Мы победили, – тихо добавил Рони. – Брат. Теперь я понимаю, почему ты так стремишься домой. Такое странное ощущение. Только это твой брат, не мой, – встряхнулся он и заговорил жестче. – Я одиночка, меня таким создали на тех самых тренировках. Мне никто не нужен. И раз мы пока в безопасности, давай уже разберемся. Ты мне надоел.

Ксай тоже предпочел бы остаться без второго голоса в голове, без чужой воли, что давила и претендовала на его тело. И все же интуиция предостерегала от разборок здесь и сейчас, хоть Рони болтовней и отвлекал постоянно и не давал мысли оформиться полностью. Надежда подумать, пока Рони спит, исчезла в первую же ночь, а все просьбы помолчать и дать подумать разбивались о стену непонимания. И все же что-то останавливало Ксая от столкновения, только если он скажет так своему второму я, нарвется на насмешки и оскорбления, а то и на атаку.

– Я тоже от тебя не в восторге, но есть некоторые нюансы, – осторожно начал Ксай.

– Что еще? – недовольно насупился Рони.

– Допустим, я проиграю и исчезну, что ты будешь делать? Карты до дома ты не знаешь, «крови» у тебя на год. Вернешься на Драгерун и будешь скрываться в надежде где-то как-то добыть кристаллов?

– Я уже понял, что нужно идти на Реонад, иначе не выживу, – недовольно засопел кэтас.