Коготь и цепь

За Маатхаса танша не беспокоилась: последний нагоняй Гистасп, как пить дать, запомнил хорошо, теперь будет из кожи вон лезть. Ну а на время, когда он занят с кузинами, Сагромаха вполне можно поручить Тахбиру, с которым у Маатхаса немало тем для болтовни, или Руссе, которому, помимо всего прочего, вместе с Махраном велено организовать встречу тана Яфура Каамала.

О том, что случится, если вдруг еще до сорокоднева у нее закончатся все мало-мальски срочные дела, Бану предпочитала не рассуждать: для других находит занятия – и себе сыщет.

Лигдам сидел в кресле неподалеку и клевал носом. Время от времени, когда обмякшее тело грозило свалиться на пол, оруженосец вскидывался, растерянно моргая, оглядывался по сторонам, будто вспоминая, где он и кто, потом, увидев таншу, как будто успокаивался, принимался за ней пристально наблюдать… и через пару минут засыпал вновь.

Немного за полночь Бану, душераздирающе зевнув, покосилась на парня в очередной раз. Несчастный. Ладно она – загоняет себя по известным причинам, а вот Лигдам ни при чем. Она поднялась, растолкала оруженосца (он опять взбудораженно замотал головой, оглядываясь) и, заткнув посреди извинений, отослала спать нормально.

Бансабира потянулась, прогнулась в спине, вытянув вверх руку, ладонь другой положила на локоть и потянула вниз, таким образом наклоняясь немного сначала в одну сторону, потом, поменяв руки, в другую. Спать хотелось страшно. Но Бану твердо решила измотать себя до того состояния, когда она просто свалится без чувств, как это было совсем недавно, и проспит до самых сороковин.

Чтобы хоть как-то взбодриться, женщина накинула черный плащ и вышла на одну из лоджий чертога. Это немного помогло – прохладный ночной ветер освежал и неплохо продувал голову, донося до слуха отдаленные голоса коротких мужских разговоров в охране, редкий и гулкий из-за расстояния грохот со стороны осадных мастерских, почти призрачный шум бушующей реки Тархи.

Поморозившись с четверть часа, Бану вернулась в чертог, но, прежде чем подняться в спальню и вернуться к делам, завернула в рабочие помещения. Будем надеяться, подумала танша, в кухне кто-нибудь есть.

В кухне и впрямь кто-то был – его присутствие выдал характерный тонкий присвист, с которым меч рассекает воздух. Бану озадаченно нахмурилась, сбавила шаг и дальше стала пробираться крадучись.

В кухне спиной к выходу обнаружилась женщина без каких-либо особенных примет. Она в одиночестве, насколько умела плавно, перемещалась по пустующей части помещения, уверенно сжимая меч и делая регулярные четкие удары по несуществующему противнику. Бану замерла, приглядываясь: неплохая стойка, прямые линии, ровный ритм. В «меднотелые», конечно, не годится, но женщина определенно научена. Версий о причинах ее умений может быть множество, стоит проверить наверняка.

Предугадав несколько ударов из стандартной учебной связки, Бану неслышно приблизилась, извлекая из-за рукава платья излюбленное оружие, и встретила летящий по дуге с разворота клинок коротким прочным лезвием ножа. Женщина, выпучив в неподдельном испуге глаза, вжала голову в плечи и отскочила назад. Выронив меч, она нервно заговорила.

– П-простите, госпожа, простите, пожалуйста! Я не знала, что здесь кто-то есть, – заикаясь, оправдывалась она, спрятав лицо в поклоне. – Я не хотела… извините меня, я…

– Перестань, – беззлобно одернула Бану, рассматривая прислугу. На вид чуть старше тридцати. На два дюйма ниже и на два дюйма шире в любом обхвате самой Бансабиры. Глаза совсем небольшие и какого-то темного цвета, так что хорошо оттеняются шатенистой копной, лицо остроскулое и немного вытянутое, как ограненный в форме перевернутой капли драгоценный камень.

Женщина, молча выжидая неведомой участи, вцепилась в складки платья на груди пальцами обеих рук. Мозолистых и рабочих, мгновенно определила Бану.

– Ты хорошо владеешь мечом.

– Ну что вы, тану, я…

Бансабира едва заметно качнула головой: нет у нее времени на лишние препирательства:

– Только я не возьму в толк: что ты делаешь с мечом на кухне?

Женщина растерялась окончательно, словно предчувствуя, насколько нелепо прозвучит ее объяснение:

– Ну… мм… сегодня моя очередь дежурить в кухне ночью, ну знаете, взбивать к утру масло и замешивать хлеб. С маслом я закончила, а тесто лучше завести перед рассветом.

Бансабира усмехнулась:

– Так ты кухарка? И ты тут, – Бану обвела взглядом всякие половники и доски, – тренируешься?

– Я совсем немного, госпожа! – кинулась горячо заверять служанка. – Я ведь это без умы…

– Как тебя зовут? – строго оборвала танша.

– А́дна, – прошелестела женщина, предчувствуя, какую беду навлекла на себя неосторожностью.

– Кто-нибудь еще из женщин чертога владеет оружием?

– Госпожа, клянусь, я…

– Отвечай на вопрос.

– Лично мне известно с дюжину. Но, думаю, их больше, – совершенно удрученно проговорила Адна.

– Вас обижают стражники? – с непроницаемым лицом спросила тану. – Или кто-то из более весомых мужчин?