Коготь Харона

Не веря в свою удачу, или в то, что она останется, Равель повернулся к собравшимся дроу и взмахом руки вернул их к своим обязанностям. Тогда же он заметил Джерта. Мастер оружия смотрел на него недоверчиво. Но ещё больше внимания Равель обратил на Тиаго Бэнра, выражение лица которого показывало, что нахальный молодой Бэнр заинтригован, и даже немного изумлён.

У Равеля не было на это ответов, ибо он был не менее скептично настроен, чем двое воинов.

— Мы разобьём лагерь здесь, в этой пещере, — приказал он и направился прочь.

Джерт вскоре догнал его.

— Эта территория достаточно открыта и уязвима, — объяснил мастер оружия.

— На нас никто не нападёт, — заверил Равель.

— Ты не можешь этого знать. И если враги всё-таки обнаружат нас, меньшие площади окажутся полезней при нашей малочисленности.

— Разбейте лагерь.

— Или столкнёмся с местью Ллос? — заметил Джерт с лукавой усмешкой, и он был одним из немногих живых дроу, кто мог так дразнить молодого Равеля.

Ткач только покачал головой в ответ и беспомощно поднял руки, как бы говоря, что он тоже не мог поверить, что поставил под сомнение самые основы существования Береллип.

Позже к Равелю подошёл Тиаго Бэнр, чтобы сообщить, что они установили личность багбира — короля пещеры, и он ожидает аудиенции со своими завоевателями.

— Он хочет поторговаться? — насмешливо уточнил Равель.

— Продолжить дышать, я полагаю.

Ткач Ксорларрин отступил назад и посмотрел на воина Бэнра долгим взглядом. Он знал, что они были примерно одного возраста, и пребывали в соответствующих академиях в перекрывающиеся годы. Они были соперниками по простому стечению обстоятельств, как двое наиболее перспективных молодых мужчин дроу в Мензоберранзане.

Или они действительно были соперниками?

Тиаго двинулся к переднему краю неглубокой пещеры и указал через всё пространство на обитель, которую занимал король багбиров.

— За мою лояльность я потребую кое-что ещё, — предупредил Тиаго, повернувшись лицом к Равелю.

Ткач посмотрел на воина с подозрением.

— Я путешествую с вами, как представитель своей семьи, — объяснил Тиаго. — Чтобы докладывать Верховной Матери Квентл, благоприятно или неблагоприятно, о продвижении Дома Ксорларрин.

Равель кивнул. Они прошли через все это раньше.

— И я иду, в большей степени, ради личной выгоды, а не ради репутации, — поведал воин. Поскольку Равель прищурился, Тиаго воспротивился. — Не делай вид, что ты ожидал от меня большего, — строго сказал он. — Возможно, немного во имя всеобщего блага, или во славу Леди Ллос, или другой подобной чепухи. Не приписывай мне подобные мотивы, ибо такой ограниченный взгляд на меня, без сомнения, ранит, мой друг. И я никогда не стал бы полагать, что Равель будет действовать без пользы для… Равеля.

Равелю пришлось кивнуть, соглашаясь с этой оценкой. В конце концов, какой дроу когда-либо достигал высокого положения, если сначала не искал и не требовал его?

— Говори же, — подсказал он.

Тиаго полез в карман плаща пивафви и достал тонкий серебряный футляр для свитков. Он поднял его, чтобы Равель мог отчётливо видеть гравировку молота, зигзага молнии и двух скрещенных мечей, рядом с именем Гол'фанин.

Собственный украшенный кинжал Равеля, больше предмет для привлечения внимания, чем оружие, имел такую же подпись, как и оружие многих благородных из правящих Домов дроу.

Учитывая цель их путешествия, учитывая слухи о магическом питании древней кузницы, Тиаго не потребовалось уточнять.

— Встретимся около пленника, — сообщил Тиаго, и направился к тюрьме короля багбиров.

Но Равель вернул его.

— Иди со мной, — сказал он, позаботившись об интонации, чтобы это прозвучало больше предложением, чем приказом.

Тиаго кивнул.

Равель воспользовался моментом, пересекая большую пещеру. Он размышлял, многое ли мог он обсуждать с Тиаго Бэнром относительно повелителя багбиров, продолжения экспедиции, и, возможно даже сверх того. Тем не менее, ткач напомнил себе, что это был Бэнр. Он и так знал, что должен был подсластить каждую тему разговора «tinguin lal’o shrome’cak», или «обещанием грибных пирогов», как говорят дроу про редкий деликатес, который может вызывать самые удивительные видения. Тиаго не просил о только что раскрытой второй сделке, а, скорее, констатировал её как непреложный факт, который не нуждался в обсуждении и не мог быть отвергнут.

Так и будет в присутствии Бэнра, осознал Равель, и чем больше он может сделать, чтобы держать Тиаго при себе, тем лучше. Ткачу не потребовалось много времени, чтобы понять, какой грибной пирог может быть предложен в это время и в этом месте.