Коготь Харона

Тутугник, король багбиров, не явил ничего экстраординарного, чтобы произвести впечатление на Равеля. Он был крупнее, чем большинство багбиров, особенно среди тех кланов, которые жили глубоко в Подземье, и даже сидя, привязанный к каменному креслу, он мог смотреть Равелю в глаза. Возможно, он считался красавцем для своей расы. Для Равеля все они были на одно лицо, кроме редких особенно ярких особей, оставляющих неизгладимое впечатление, с их плоскими лицами, налитыми кровью глазами, и сломанными жёлто— Коричневыми зубами, острыми и кривыми. Как и у всех багбиров, волосы Тутугника были сальные и грязные, всклокоченные без особого стиля.

Не впечатлил он и интеллектуально, отвечая на подчёркнуто настойчивую просьбу Равеля, чтобы Тутугник и все его подданные стали теперь служить дроу, скучным «Тутугник-вождь».

Возможно, он имел в виду, что хотел продолжить служить в качестве вождя рабской силы. Возможно, но Равель и не пытался выяснить.

Он собрал зрителей со всей пещеры, дроу и драуков, орков и багбиров. Находясь на высоком и хорошо освещенном уступе рядом с Джертом и Тутугником, Равель приказал предводителю багбиров встать по другую сторону мастера оружия. Глупое существо сопровождал Тиаго Бэнр.

— Вас победили, — просто выкрикнул Равель оркам и багбирам, увеличив силу своего голоса простым двеомером так, что загудел каждый камень в пещере. — Вы будете сражаться за меня, или вы умрёте, и если будете сражаться хорошо, я, может быть, позволю вам сражаться за меня снова. — Он кивнул и начал поворачиваться, как будто больше нечего было сказать, но остановился и взглянул на короля багбиров.

— Вождь? — громко спросил Равель, указывая на Тутугника, который выпятил широкую грудь от гордости.

Ответом среди собравшихся орков и багбиров было молчание. Пленники переглядывались в ожидании намёка, как они должны были реагировать. Постепенно такая реакция привела их к нескольким осторожным утвердительным шлепкам тяжелых ног, даже к одному или двум возгласам «ура!».

Все возгласы испарились в мгновение ока, как только Равель взглянул на Тиаго. Молодой Бэнр подскочил и крутанулся, вытащив один из своих мечей слишком быстро, чтобы кто— Нибудь смог осознать это. В том числе и Тутугник, который едва успел глянуть одним глазом на траекторию прыгнувшего Бэнра, прежде чем этот меч резанул его под подбородок, спереди назад.

Выражение морды багбира даже не изменилось, когда его голова скатилась с шеи, так стремителен был удар.

— Некоторые из них кричали "ура", — заметил Равель Тиаго и Джерту.

Воины улыбнулись, одобрительно кивнули, и начали спускаться с уступа.

Среди пленников «фокус» был довольно прост: любой, указавший на кого-то из числа приветствовавших Тутугника, был силком завербован на службу. Тех, на кого указали, как на верноподданных Тутугника, оттащили в сторону, и замучили до смерти у всех на виду.

— Меня изобьют или убьют? — спросил Равель, когда откликнулся на призыв сестры посетить большую пещеру, которую она присвоила.

Многочисленные рабы гоблины Береллип уже покорно выскребли резиденцию, очистив её от мусора и нечистот багбиров. Жрица дроу не путешествовала налегке — при ней было большое стадо ящеров, всецело предназначенное для её удобств. Несмотря на то, что экспедиция могла оставаться в пещерах только пару дней, пока разведчики обследовали район для определения их точного местоположения и нанесения на карту наиболее подходящих путей к этой пользующейся спросом родине дварфов, хорошо обученные гоблины Береллип превратили пещеру в залу, подобающую знати Дома. Гобелены покрывали почти все стены, а плюшевые подушки и одеяла украшали каждый камень или выступ, который мог бы служить кроватью или креслом.

Сарибель развалилась на одном из таких камней далеко в стороне от сестры, но довольно внимательно наблюдая за Равелем. За исключением трёх Ксорларринов и горстки неприметных рабов гоблинов, пещера была пуста.

— Ты спрашиваешь так беспечно, словно любое из двух не является определённой возможностью, или вполне законным, даже надлежащим, — ответила Береллип.

— Потому что я хотел бы знать, какой путь ты изберёшь, — надавил Равель. — Если первое… — он пожал плечами. — Но если последнее, тогда, я полагаю, было бы разумно защищаться.

— Ты упускаешь третью возможность, — отрезала Береллип внезапно ставшим ледяным голосом, — присоединиться к Йеррининэ.

Равель рассмеялся, но даже если он и был совершенно уверен, что Береллип просто издевается над ним, мысль стать драуком была, на самом деле, слишком ужасна для любого искреннего легкомыслия.

— Или четвёртую, — сказал он вдруг.

Береллип с любопытством посмотрела на него, затем переглянулась с сестрой, которая покачала головой и пожала плечами, явно в недоумении.

— Ну, говори же.

— Вы могли бы признать, что все мои действия, даже те, которые кажутся неуважительными относительно вашего превосходящего положения…

— Кажутся?