Коготь Харона

Херцго Алегни отшатнулся назад, чёрная линия обугленной кожи спускалась через всю левую сторону его лица, от глазницы до подбородка.

Далия наступала, её посох вновь был собран воедино, нанося колющие удары вперёд, подобно копью. Она знала, что ошеломила тифлинга; она видела это в его глазах.

В этих ненавистных глазах.

Даже изумлённый и шокированный, военачальник, тем не менее, держал оборону, его меч упорно отбивал каждую атаку Иглы Коза.

— Твой друг дроу мёртв, — заметил он, смеясь, но даже тогда Далия разглядела гримасу боли за его фальшивой улыбкой.

Она едва ли расслышала его слова. Она едва ли встревожилась.

В этот момент всё, что её волновало, было мать и взыскание мести.

Живот её горел, руки должны были упасть от изнеможения, так неистов был её темп.

Но она продолжала бороться, игнорируя боль, и не замечая усталость.

Боль затмила все чувства пантеры, и, что ещё хуже, одна из тех чёрных стрел несла в себе существ, и теперь Гвенвивар яростно царапала контуры пауков, роющихся под её кожей и выползающих наружу.

Обезумев, она вертелась и каталась, и расчесала плечо когтями задней лапы с такой силой, что разорвала собственную шкуру.

— Гвен! — услышала она жалобный голос издалека. — Гвен, ты нужна мне!

Этот зов захватил Гвенвивар. Такой знакомый, такой дорогой голос помог ей переступить через боль и замешательство, достаточно для того, чтобы она могла увидеть следующий магический снаряд, летящий в её сторону.

Пантера бросилась на него, пролетев над ним в большом и высоком прыжке, и опустилась с высоты на источник своих страданий: на кривого некроманта.

Она была сутью пантеры, охотника, примитивного и безупречного, и она знала взгляд своей жертвы, взгляд жизни в её конце.

Во взгляде этого тифлинга не было такого выражения.

Как Гвенвивар снижалась на него, так и он опускался, словно превратившись в бестелесный дух, и скользнул в щели между булыжниками!

Гвенвивар тяжело приземлилась, её огромные когти царапали камни. Она яростно обернулась, чтобы увидеть, как некромант вновь обрёл форму в нескольких десятках шагов от неё. Её лапы скребли твёрдые камни, выискивая опору, когда она бросилась на него ещё раз.

Вперёд вырвалась другая жалящая стрела, вызвав рёв у летящей пантеры, и снова коварный некромант скользнул вниз, сквозь камни, прямо перед смертоносными когтями.

Когти Гвенвивар скрежетали по булыжникам, а она кидалась во все стороны, разыскивая свою жертву. Ей потребовалось слишком много времени, чтобы обнаружить его на этот раз, догадалась она, и получила удар сильнее, более серьёзным двеомером.

Обезумев от боли, ожогов и ощущения ползающих под кожей существ, пантера прыгнула в сторону, погружая некроманта под землю ещё раз.

Она услышала крик, далекий и отчаянный, и знала, что это Дриззт.

Но Гвенвивар не могла отвернуться от этой магической угрозы. Сделав так, она, несомненно, обрекла бы своего любимого хозяина на гибель.

Большая часть её меха свисала теперь лохмотьями, но она бросилась снова, приземлившись на камни и цепляясь, тяжело дыша, но готовая прыгнуть и напасть ещё раз.

Возможность была, но Дриззт не стал убивать.

Он не знал точно — почему, не был уверен, что за инстинкт или, может быть, подсознательный замысел остановил его руку. Далия нуждалась в нём, и всё, что стояло между ними, был этот вечный соперник, Артемис Энтрери, предавший его ещё раз здесь, на этом самом мосту и в этот самый момент.

Его слова дали убийце паузу, мгновение, чтобы бороться против вторжения Когтя, и с этой паузой пришёл момент уязвимости.

Но Дриззт не стал убивать.

Вместо этого он отскочил в сторону, делая кувырок и подхватывая упавший скимитар.

Он вскочил на ноги наготове, но его левая рука была опущена, всё ещё пылая от боли и кровоточа.

Дроу пока что удалось отклонить следующую атаку Энтрери мечом и кинжалом, ибо мгновение надежды прошло, и Энтрери проиграл свою битву с Когтем Харона.

Теперь Артемис Энтрери сражался яростно, и поэтому Дриззт зарычал и, не обращая внимания на боль, вернулся к защите. И вновь услышал песню, которую, как они надеялись, давно потеряли: непрерывный звон металла о металл, когда двое свирепых воинов исполняли кружащийся, сплетающийся танец, который они исполняли много раз прежде.

Она бешено вертела руками, и обе руки были спущены на нижний конец Иглы Коза, верхний, длиной несколько футов, начинал вращаться снова и снова. Она хотела навязать Алегни свой темп, и при каждом часто следующем выпаде угол удара от гнущегося посоха менялся вместо того, чтобы следовать согласованно с движением её рук. Несмотря на преимущество размера Алегни и его большой меч, Далия имела значительную дальность действия оружия и отличительную скорость, и она знала, что ей необходимо это использовать, чтобы вообще иметь хоть какой-то шанс.

Подобная тактика не давалась ей легко в этот раз, не против такого соперника.

Всё, что она хотела сделать, это броситься на него и разорвать на куски.