Коготь химеры

И точно — вскоре из темноты стали выдвигаться новые полчища зомби, бюреров, снорков, кровососов. Даже несколько псевдогигантов двигались нестройными, разрозненными колоннами адского воинства Зоны. Да, контролеры могли наладить процесс и руководили им четко, жестко и со знанием дела. Главное, их сила возрастала с каждым выбросом. Если еще несколько лет назад каждый контролер мог управляться только на своей, весьма ограниченной сотней квадратных метров территории, то теперь они, соединив усилия, владели почти всей Зоной. И вот Зона шла в атаку на третью, последнюю линию обороны.

Да, война стала совсем иной. Док уже ощутил это на собственной шкуре. Пока в Зоне воевал международный контингент НАТО, все было по-другому. Немножко воевали, немножко интриговали, много зарабатывали. Но когда Зона всерьез показала зубы и границы ее начали стремительно расширяться, американцы, англичане, немцы и прочий второстепенный поддерживающий контингент исчез. Украинцы остались один на один с проблемой. Поначалу и они, в силу своего менталитета, с чисто хохляцкой непосредственностью, легкомысленностью и ленцой относились к проблеме, но когда инфернальные порождения Зоны стали жрать детей и ровнять с землей хаты, ситуация изменилась кардинально. Мужчины взялись за оружие и дрались насмерть, вцепившись в родную землю зубами. Когда же к ним, по той же нужде, присоединились белорусы и россияне, война повелась по-взрослому — без пощады и без компромиссов. Воевали не пацаны-«срочники» и не зажравшиеся наемники, а рукастые, головастые матерые мужики. Мужики, которым не нужен ежедневный душ, навороченный сортир, бордель со шлюхами и вкусная высококалорийная жратва. Было бы водки в достатке, а все остальное можно пережить.

Заводы, конечно, не работали в ритме Второй мировой, но каждый танк, орудие, автомат, вертолет «для Зоны» собирался любовно, почти вручную, как «феррари» или «мазератти». И за рычагами и штурвалами совершенной военной техники сидели зрелые и злые славянские профи. Сейчас мужики «закрывали прорыв», а потому дрались особенно жестко и самоотверженно. «Вертушки» висели над головой и работали с филигранной точностью. Орудия и минометы без устали лупили по каждому квадратному метру. И пошли наконец танки, сосредоточенные на третьей, последней линии. А за ними густой цепью повалила пехота — хмельная, лютая и страшная в экстазе своей боевой ненависти.

До бетонированного окопа Док добежать не успел — слишком плотным был пулеметный огонь. Залег в крохотной воронке от минометной мины. Рядом еле втиснулось серое марево химеры. А танки уже шли в традиционном шахматном порядке. Рев моторов нарастал. Док осторожно высунул голову — «Оплот-3» всего метров за триста по курсу. Идет медленно, тщательно утюжа каждый окопчик и каждую ямку. «Оплот-3» — реально серьезный танк, впрочем, других здесь и не было. Приземистый, плоский, подвижный. Трехслойная броня, пушка 123 мм, два спаренных крупнокалиберных пулемета, ракетный комплекс на башне — универсальный, хоть «земля-земля», хоть «земля-воздух». Все виды активной и пассивной защиты. А еще экранирование от пси-воздействия. Никакой контролер или химера экран не пробьют.

Отнюдь не конец — за спиной Дока болтался «Шмель-4», тоже реально серьезный гранатомет. Лазерное наведение, компьютерная корректировка в любой плоскости — попадание стопроцентное. Граната по желанию стрелка — осколочная, бронебойно-куммулятивная. Но даже она лобовую броню «Оплота-3» не прошибет. Два варианта, и первый — выцелить гусеницу. Но! Спереди она почти полностью закрыта бронированным листом с лепестковым амортизатором. Граната, конечно, пробьет и прожжет лист, но до гусеницы может не добраться. Вариант второй, более надежный — прямое попадание в лобовую броню, в точку, за которой находится механик-водитель. Останется жив, но контузия, а значит, хоть и временная, но полная потеря боеспособности.

Док медленно снял гранатомет. Танк не торопился, ну… и ему торопиться некуда. Граната в стволе противотанковая. Противопехотная не нужна — достаточно химеры.

«Ладно. Танк я завалю, — мыслил Док спокойно и прагматично, как всегда в бою, — но все равно дела хреновые. Хреновые дальше некуда! За танком идет пехота, и по вспышке выстрела меня сразу вычислят и прихлопнут, хоть из того же „Шмеля“. Сколько раз за последний месяц мне приходилось прощаться со своей никчемной и никому не нужной жизнью?»

Ложь, все бред и ложь! Лики любимых женщин, детей, прожитая жизнь, сжатая в рекламный ролик, свет в конце тоннеля — все ложь!!! В такой момент, предсмертный миг, существует лишь черная дыра ствола. Ствола, что уставился тебе прямо в лоб. Пуля хороша, если пущена с дальнего расстояния. Ее не видно и не слышно — она умница, если влетела прямо в голову или в сердце. И дура, если угодила в живот или в грудь.