Когтевранский шарф (СИ)

- Таким образом, - продолжал Джордж, - я публично заявляю, что проиграл. Он взглянул на Фрею с болью в глазах, которая быстро сменилась безразличием. – Она, вопреки моим ожиданиям, оказалась девой, товарищи! Но ненадолго.

Стены сдвигаются все сильней.

У Кинон от такой жестокости все кружится перед глазами. Что они оба устроили? Почему он так холодно смотрит в ее сторону, зачем говорит все это?

Меж тем толпа зевак все увеличивалась. Люди шли через самый людный коридор, видели посреди него столпотворение, и спешили к месту событий.

- Что ты несешь, Джордж?! – прошептала она, отшатнувшись от близнецов.

- И я буду рад, - продолжал Фред на потеху голодной публике, не обращая внимания на старосту, - получить свои законные… напомни, сколько?

- Шесть сиклей, - отозвался ему Джордж. Он извлек монеты из своего кармана и на глазах у всех вручил их ухмыляющемуся брату.

Фрея отступила на шаг назад, в глазах у нее потемнело.

- Хочу сказать, старосты Когтеврана самые стойкие, ими ни за что не овладеть в первые недели вашего знакомства! – страшно смеялся Джордж.

- Несмотря на это, я все-таки рад, что жребий выпал не мне, - не отставал от брата Фред, усмехаясь, - а моему дорогому Форджу, ведь я бы не выдержал и двух недель в обществе такой зануды с Когтеврана!

- Ты устроил все это, чтобы заработать шесть сиклей? – через силу проговорила Фрея, умоляюще посмотрев в сторону Джорджа.

Стены все сильнее сдвигаются над ней.

Он отвел глаза, не желая смотреть в ее сторону. Он не передумает. Теперь все кончено.

- Времена сейчас тяжелые, - ответил он, - каждый сикль на весь галеона. К тому же, нам обоим ведь было довольно весело, неправда ли? – он не смеялся. Он контролировал свой тон, никто, кроме Фреда не мог почувствовать, что его нервы на пределе и он вот-вот сорвется.

Кинон не смогла больше оставаться в людском кругу среди ухмыляющейся толпы. Двое здоровых верзил в черных мантиях с красно-золотой полосой расступились перед ней, похихикивая.

Вскоре братья Уизли с шумом покинули Хогвартс, оставив позади себя разбитые сердца, сорванные экзамены, испорченные нервы и огромное болото посреди Вестибюля.

Так началась их взрослая жизнь…

========== Эпилог ==========

Дэвид Макалистер погиб в битве за Хогвартс, пав от случайной вспышки заклятья, брошенной одним из Пожирателей смерти в невидимого противника.

Его тело положили рядом с телом Фреда Уизли. Он улыбался всем мертвыми губами, улыбкой, которую так мечтал увидеть Дэвид. А теперь он лежит на холодном полу в шаге от него, но не может этим насладиться.

Он получил по заслугам. А Фред при встрече еще продемонстрирует ему Уизлину мать. Но это будет уже совсем другая история.

Джордж Уизли же, потеряв брата, отныне чувствовал себя человеком лишь наполовину. А это означало, что частичка его сердца остановилась вместе с улыбкой на губах Фреда.

Их последней общей улыбкой.

Он забрал ее с собой, оставив Джорджа наедине с его одиночеством.

Ему больше не хотелось жить. Ему казалось, что умереть было бы проще. Но каждый раз, когда ему грезилось, что он дошел до точки, что-то удерживало его.

В один из таких дней, когда он почувствовал, что больше не в силах выносить это существование в мире, где он больше не может дарить людям радость, потому что сам не может смеяться, он получил сову со свертком хрустящей коричневой бумаги, привязанным к лапке.

У него не было никаких идей насчет содержимого свертка, и он развернул пакет из праздного любопытства. Вместе с клочками бумаги на пол упало что-то мягкое. Джордж опустился на колени, обнаружив содержимым свертка синий шарф в тонкую белую полоску. Его легкие прожгло насквозь, и воспоминания замелькали у него пред глазами.

Он никогда не имел ничего против умышленного членовредительства, но вместе с тем не был жесток.

До того дня, как решил ответить предательством на предательство.

Он не смог понять поступок Фреи. Не нашел сил поговорить с ней.

Он был слишком горяч, его глаза застила ненависть ко всем, кто учился в Слизерине и чьи родители были большими шишками в Министерстве.

Услышав о том, что после всего того, что произошло, Фрея могла так с ним обойтись, он решил, что с него довольно.

Он был оскорблен, его сердце показалось ему разбитым, и он впервые решил поступить жестоко. Разыграть сцену в коридоре, публично признавшись в проигранном споре, которого до того самого дня и не было. Он сам придумал его. В тот вечер, когда Каймаковский проболтался.

Он придумал каждое слово, которое скажет ей. Но не придумал, как сам справится со своими нервами, когда все будет кончено. Он ненавидел, когда его бросали. И не смел позволить этого Кинон.

Он сам это сделал. Он понимал, что как бы долго она ни скрывала от него свою помолвку, разговор между ними должен был произойти неизбежно.

И он должен был остаться один после этого разговора.

Он понял, что настал момент, когда необходимо все разорвать. В точности, как говорила она.

Но после смерти Фреда он осознал, что поспешил и не оставил себе времени, чтобы поступить правильно.

Он вспоминал ее.

Ее бледные щеки. Черные волосы. Ее голос звучал у него в мыслях.