Когти и клыки. Сказания из мира ведьмака

– Фельдшер займется раной, к тому же я не думаю, что об этом стоит переживать тебе. А теперь отодвинься от трупа. Это было мое поручение, и солтис наверняка захочет увидеть тела.

– Ясное дело, захочет. Он сам мне это говорил, когда я с ним утром торговался. Очень обрадовался, меня увидев, знаешь? Вспоминал что-то о небывалом промедлении…

– Ох, заткнись! – рявкнула Нарси, царапая чешущееся место подле раны. – Солтис – негодник, не нужно было с ним договариваться. Но это еще не значит, ведьмак, что я дам себя обчистить. Часть награды – моя.

Мужчина кивнул.

– Ага, за троих. Получишь оренов тридцать, не больше. Догадываюсь, что одна только взрывная стрела стоила раз в сто больше. Зачем это было? Хотела доказать, что я должен с тобой считаться? Или, может, утопец – самое жуткое, что ты видела?

Нарси только сильнее стиснула зубы, но не сказала ни слова.

– Впрочем, неважно. Давай я осмотрю царапины, а потом проведаем нетерпеливого солтиса. Не скажешь же, – поднял бровь в ответ на ее реакцию, – что предпочтешь иметь дело с неопытным медиком, который мало того что завалит работу, так еще и сдерет с тебя последние тридцать оренов? Ну, не дуйся… Нарси, да? Я верно запомнил?

– Верно, – процедила она, да таким ядовитым тоном, то мужчина принялся смеяться. Странно, не так она себе представляла ведьмаков. Когда-то один местный володарь имел возможность повстречать одного из них. Ведьмак был старым, почти не говорил, а к тому же – обижался. Этот, наверное, происходит из другой школы.

– А тебя как зовут, ведьмак? – спросила словно бы нехотя.

Мужчина оскалился, а мерзкие шрамы от оспы, покрывающие его челюсть и часть щеки, сделались еще более заметными.

– Койон. Койон из Повисса.

* * *

– Видел ли я их? Ха, да в этой корчме все и началось. Ведь тут-то Шушерка комнатку на втором-то этаже и наняла. Мало кто о том знает, они-то славными героями куды поздней заделались. И того, ну, аркегрифона пришибли где-то под Дорианом, и трупоедов, что тута, после резни-то в Мариборе повылезли, и ящера голову «Под Лисом» в Каррерасе оставили, а солтис Корней болтал, что еще и сволочевство некое, из тумана лепленное, порубили на тамошнем жальнике. Всякому помогали, и надоть сказать, что над другими себя ставить – они ни-ни. Может, дурно поясняю? Ну, началось-то с того, как Стахомир поровну им награду-то призначил. Вроде б хотел только ведьмаку дать, но тот за Шушерку заступился. После они сюдой зашли, так что я кой-чего и сам слышал, как она в горло ему-то прыгала: мол, место Шушеркино было, она сюдой первая пришла, а он, ежели из Повисса, так пущай тудой и возвертается. А ведьмак на то, что здесь у него свои дела, и Темерию он покинуть не может, но что заместо ссориться, предлагает он такой и такой уговор. Что? Ну да, совместные, дескать, странствия! Почто, мол, прыгать в глаза друг дружке, наперегонки уродства убивая. Кой-кто говорит, что оно сразу припахивало, да кто ж наверняка знает…

* * *

Трофейный мерин тряхнул головой в немом протесте. И Нарси сдалась; она и сама уже устала. Решила остановиться в корчме «Под Игривым Вомпером», которую все окрестности звали просто «Мстивоевой корчмой». До Дориана оставалось полтора дня дороги, потом ее ждала поездка неспокойным мариборским трактом и, наконец, галоп через темерийские поля, по следам вытоптанной травы и выгребных ям, от которых будет смердеть мочой и поносом. Армия объединенного Севера, о чем ее проинформировал шепотом Мстивой, направлялась к Хотле и не собиралась делать долгих остановок. Нарси прикидывала, что сделает, если успеет. Конечно, не сумеет убедить ведьмака поменять решение, но сама могла бы…

Она села за стол поменьше, в самом углу корчмы. За тот самый стол, за которым играла зимой с Койоном в гвинт. И на игре тогда не закончилось.

* * *

– Королик в жезлах.

– По маленькой в сердцах.

– Ха! На сердце найдется и сердцеед, топчу сердце дамочкой.

– Гвинт!

– Тогда предъявляем.

– Эх, отвали, Койон.

Ведьмак искренне рассмеялся. Она уже привыкла к этому звуку, к пожиманию плечами – жест выглядел удивительно естественным, – к причесыванию пальцами прямых темных волос. К его желто-зеленым глазам. Бросила на стол свои карты.

– Такими мне не выиграть, – проворчала. – Одна шушера. Тянет своего к своему, да?

– Ты о чем?

– Позволяешь ездить с собой с осени, и чтоб меня лошадьми разорвали, если понимаю, почему. Мог бы выплатить мне награду за тех трех утопцев, а то и вообще оставить ни с чем, не говоря уже о том, чтобы брать в Темерию. Но нет, делишься со мной напополам, изображаешь учителя фехтования и перевязываешь раны. Да, я этим пользуюсь, поскольку отчего бы мне этого не делать? Но, Койон, чтоб тебя! Чего ты от меня хочешь? Хорошо знаешь, что я почти ничего не умею. Как ты можешь делать вид, что я хотя бы в чем-то тебе помогу? А может, рассчитываешь… Если думаешь…

– Я ни на что не рассчитываю, – процедил ведьмак, но потом взял себя в руки. Потер щетину. – А тебе не хотелось просто с кем-то поговорить? Или хотя бы уразуметь, что всегда есть такая возможность?