Когти и клыки. Сказания из мира ведьмака

– Вбил себе в голову, что начну свою карьеру настолько же патетически, насколько и символически, а потому первым моим побежденным чудовищем обязательно должен был стать грифон, а не какой-то там гуль, экимма или крабопаук, – хотя она, глядя в небо, не видела его лица, дала бы руку на отсечение, что ведьмак скалит в ухмылке зубы.

Она оперлась на локте и потянулась к его шее, вытянула из-под рубахи серебряный медальон. Голова орла с раззявленным клювом и вставшим хохолком перьев выглядела странно реалистично.

– Мне только кажется, что Повисс и Ковир почти окружены холмами и высокими горами? А как говорит «Physiologus», грифоны именно такие места и любят?

– Теперь я уже знаю, откуда это знание о чудовищах, – Койон не сводил с нее желто-зеленых глаз. Она, смешавшись, выпустила медальон и снова легла на траву.

– Отец отослал меня в университет, чтобы я удивляла своего будущего мужа красноречием, и при этом не думал, что знание математики, придворного этикета или основ медицины в чем-то мне помешают. Отец был тверд только в одном: никаких фанаберий, связанных с военной академией или фехтованием. У меня была подруга, которая получила там патент – и я сильно ей завидовала. Назло отцу, вместо того чтобы учиться этикету, я стреляла из пращи по голубям, вместо того чтобы учиться ведению бухгалтерских книг – подпиливала стеллаж с учебниками, а вместо того чтобы погружаться в биологию домашних животных, просматривала фантастически иллюстрированные бестиарии. Все тома «Книги Тревоги и Отвращения», творение Никодема из Бан-Арда «Вампиры: факты и мифы» или обличительное «Водяной, или рыболюдей описание» Бальтазара Хирша – острое перо было у человека. Ха, а Сильвестр Бугардо? Его прославленные в жаковских кругах «Liber Tenebrarum…» вызывали у меня спазмы смеха.

– Да, помню эту книгу, старик Кельдар знал ее наизусть и всегда ворчал, проверяя наше знание чудовищной флоры и фауны: «Вы, тупые, безмозглые человекоподобные существа! Что значит: “не знаю”? Вы на вампира с бюстом Лебеды пойдете, чесноком натертым?».

Нарси засмеялась. Впервые с очень давних времен.

– А что до грифонов, то, конечно, в свое время они водились в Ковире и Повиссе, и было их там даже слишком много, и именно потому они не выжили. Сделались настолько серьезной угрозой, что их там почти повыбили. Остались еще где-то на труднодоступных пиках, наверняка охотятся за козами и дерутся друг с другом за корм. Не было смысла искать их там, мог бы свернуть себе шею, а это было бы неловко – в самом начале-то карьеры. Особенно если в руки идет истинный раритет. Знаешь, это поручение, которое мне дали в Новиграде – подозреваю, что речь идет о высшем вампире. Естественно, в таком случае будет лучше, если ты подождешь…

– Койон?

– Хм?

– Не делай этого. Не иди добровольно на смерть.

– Ты о вампире?

– Нет!

– Нарси…

– Ну что? Сколько ты получил за своего сивого? Наверняка немало, если каждый встречаемый тобой вельможа предлагал за него побольше, чем нужно, чтобы протянуть год. И на что пойдут эти деньги? На ремесленника, делающего подпиленные наконечники стрел? На полный доспех для какого-то баронета, который станет решать насчет военных инвестиций своего округа? А может, на плату всем тем несчастным, насильно взятым в армию, которые пойдут в первых рядах и не сумеют воспользоваться этими деньгами? На что все это пойдет, Койон?

– На мечи, – рявкнул разозленный ведьмак. – На те мечи, которые заслонят тело от нильфгаардской пики. На лекарства для лазаретов. На корм для лошадей, благодаря которому кавалерия сумеет сдержать напор противника. Отчего ты не желаешь понять, что это просто нужно сделать – и что нельзя иначе?

– Ты там погибнешь, – Шушерка села и взглянула ему в глаза.

Ведьмак, хотя занимал горизонтальную позицию, сумел пожать плечами.

– Значит, похоронишь меня. Тут, на этом холме. Но скорее найдешь меня после битвы упитым в хлам. Другая смерть мне писана, более ведьмачья, так скажу.

– Откуда эта уверенность?

Койон улыбнулся привычным образом.

– Знаю, и все тут. Поверь мне. Но-но! Ты что же, боишься за меня?

Нарси фыркнула, а мужчина расхохотался. Над их головами зашумели ветки, покрытые светло-зелеными почками.

– Койон?

– Хм?

– Ничего, дурачок. Обними меня.

* * *

Геброн вышел из фельдшерской палатки и громко вздохнул. Скоро к нему присоединился Ольме.

– Гребаная жизнь, сука, – воскликнул этот второй, перекрикивая шум битвы.

– Ну да, бывает, – ответил Геброн. Нас, дружище, тоже зорька-то навряд ли поприветствует. Что ж, нам свое делать. Свою повинность выполнять.

– Так нужно, – кивнул Ольме, кавалерист легкой волонтерской кавалерии. – Так нужно.

* * *