Когти и Кости

Зверодевушка со слезами на глазах окинула взглядом потупивших свои взоры в землю деревенских жителей. Она не верила, что они просто приняли вердикт этих церковников и ничего не собираются с этим делать. Жители деревни Крайс просто смиренно стояли на своих местах, когда факел коснулся основания столба с ее подругой и подпалил кострище.

//ЖЖЖЖЖЖЖЖ//

Дерево с треском начало неспешно разгораться. По воздуху вокруг ее подруги пробежалась рябь от поднимающегося вверх тепла. Амелия начала изо всех сил извиваться всем телом и биться о балку за своей спиной. Она металась взглядом между толпой жителей, церковниками и утратившей искру жизни Сарой.

— Суки! За что-ооо?! Да чтоб вы все сдохли, твари! Аааааа!!! Будьте вы все прокляты вместе с вашим е*аным богом! АААааа!!!

Некоторые из жителей осознавали, что происходящее перед ними сейчас имеет мало общего с божьей справедливостью. Однако никто из них не желал оказаться на месте этой бедной девушки. Выскажи любой из них свой протест, как до этого сделала Сара во время своего допроса инквизитором, они сами и их семьи также могут быть признаны еретиками. А последствия этого они наблюдали прямо перед собой.

//АААААААА!//

//ААААААААААААААААА!!//

//ААААААААААААААААААААААААААААА!!!//

//ААААААААААА!//

//АаААааа...//

//……...//

В течение целых тридцати секунд объятая пламенем молодая девушка в агонии извергала из себя нечеловеческие вопли от пожирающего ее плоть огня. В какой-то момент эти душераздирающие крики попросту стихли. Шестнадцатилетняя уроженка деревни Крайс, Сара Фэйтфул погибла мучительной смертью. Все это время в унисон с ней кричала и зверодевушка, которая под конец уже сорвалась на полный отчаяния и боли хрип. В ее зеленых глазах пылала чистейшая ненависть.

— Амелия Синам. По многочисленным свидетельствам очевидцев, а также согласно показаниям священнослужителей Церкви Света деревни Крайс, ты обвиняешься в применении некромагии. Ты нарушила строжайшее табу Церкви Света и стала приспешником темных сил — злом, что противоречит самим законам бытия. У тебя есть последнее слово, перед тем, как карающий гнев Бога Света прекратит твое жалкое существование?

Зверодевушка обратила свой полный злобы взгляд на произносившего речь пожилого мужчину с опаленной половиной лица. Сквозь сжатые силой зубы, хрипя сорванным голосом, она вкладывала все свои бушующие эмоции в каждое произносимое ей слово.

— Табу? Злом?! Вы… Да вы и есть самое настоящее зло во плоти. Вы и есть те, кто не достоин существования. Гнев Бога Света?! О, вы познаете… Вы обязательно познаете настоящую силу гнева, когда он придет за вами… А он обязательно придет, уж в этом будьте уверены.

Мастер-инквизитор Фист принял эти слова за последнюю отчаянную попытку запугивания. Он не придал им особого значения. На пороге перед неминуемой смертью ему в лицо говорили и не такие вещи.

— Амелия Синам. По законам Церкви Света, во искупление своих грехов ты приговариваешься к очищению огнем. Да примет твою заблудшую душу наш всемогущий Господь в свои объятия на той стороне! Лю…

//СКРИИИИИИИ//

[Метка] [Метка] [Метка]

По небу над деревней в сторону до сих пор пылающего кострища стремительно приближался огромный драконоподобный монстр с всадником на своей спине. Паладины мгновенно среагировали на появившуюся угрозу с воздуха и устремились к своим пегасам. Инквизитор перевел свой взгляд со злобно ухмыляющейся зверолюдки на входящего в пике летающего зверя, а затем поспешил к находящемуся неподалеку грифону.

[Шепот Мертвых 10ур.]

— Ксенос.

— Ами, я уже...

— Ксенос. Убей. Их. Всех. Пожалуйста…

Глава 44. Ненависть

(Империя Кадоган, восточные равнины, деревня Крайс)

— Ксенос. Убей. Их. Всех. Пожалуйста…

Этот голос в его голове. Это определенно была его Амелия, живая, но… Как будто это была уже совсем не она. Ксенос внезапно почувствовал, что хоть он и успел, но опоздал. Случилось что-то страшное. По ощущениям, от метки он с точностью определил ее положение и окинул это место своим взглядом. Толпа жителей вокруг, бегущие в сторону крылатых зверей рыцари в белых плащах, полыхающий рядом с Амелией столб. Это определенно была публичная казнь.

— СКРИИИИИИИ!

Виверна обратила внимание своего наездника на поднимающихся в воздух пегасов. Вспоминая всю ту ненависть и боль, с которой обратилась к нему Амелия, взгляд Ксеноса посуровел. Эти церковники совершили непростительное.

— Время завтрака, Аспид. Они твои, девочка.