Когти Каганата

Действительно, итальянец тут же виснет на хвосте у незадачливого русского. Отчаянно виражируя, тому чудом удаётся увернуться от пулемётной очереди, но итальянец не отстаёт, азартно продолжает погоню. Азарт – штука губительная, каковое утверждение убедительно доказывает «Товарищ Вольф», под чью атаку подставил преследователя удирающий «Яковлев». «Товарищ Вольф» бесстрашно идёт в лоб фашисту и бьёт без промаха – прямо снайпер, а не лётчик! Вражеский истребитель, таща за собой шлейф антрацитово-чёрного дыма, несётся к земле. На этот раз пилоту удаётся спастись, о чём свидетельствует распуствшаяся в небе большая грязно-белая «ромашка» парашюта. А пара «Яков», развернувшись, уносится прочь.

– Во, молодцы! Что называется, и в хвост, и в гриву! Видали, у второго аса тоже намалёвана розочка на фюзеляже. Что за знаки такие, надо бы поинтересоваться у ребят, – восхищённо воскликнул пулемётчик и запоздало решил представиться. – Кстати, меня Лёхой кличут.

Когда их «Ли-2» совершил посадку на полевом аэродроме, и его начали разгружать, любопытный Лёха отправился выяснять личности асов-истребителей. Герман же, оказавшись на твёрдой земле, достал бинокль и давай озираться по сторонам.

В воздухе ощущался мерзостный запах гари. Жирный какой-то запах, словно кому-то понадобилось жечь мусор, приправляя его изрядной порцией тмина. С запада доносились тихие пока ещё звуки канонады и туда, на запад, мимо лётного поля нескончаемым потоком шли военная техника и солдаты. Тотчас представилось, что впереди всех этих людей ждёт ненасытный Молох, разверзший свою огненную пасть.

– Чуете вонь? Это нефть горит, – подойдя, сказал Никольский. – Однако нас должны встречать, но я пока никого не вижу. Где же эти остолопы?… Пойду-ка, разберусь.

Когда младший лейтенант удалился, Крыжановский снова взялся за бинокль. Совсем скоро обнаружился знакомый истребитель с надписью «Товарищ Вольф – фронту». Самолёт стоял на другой стороне лётного поля, рядом со своим собратом – вторым «Яковлевым», возле него толпился народ. Заинтересовавшись, Герман решил отправиться туда – нужно же поблагодарить пилота, спасшего в воздухе их жизни. Каранихи увязался следом, а Артюхов уселся на рюкзак под сенью крыла «Ли-2» и заявил, что лучше пока почитает журналы, мол, когда ещё представится возможность.

– Не жалеешь, что со мной поехал? – спросил его Герман.

Михаил Капитонович отрицательно дёрнул подбородком и раскрыл журнал. Руки учёного вздрагивали в такт далёким разрывам.

Герман оставил коллегу в покое и пошёл к истребителю. Пилотом оказалась женщина! Именно она и владела внимания толпы. Вначале показалось, что это на фронт приехала известная артистка Валентина Серова, но вблизи стало ясно, что это другая, хотя и очень похожая на Серову, женщина. Моложе годами, но столь же прекрасная в своём лётном комбинезоне и шлеме, из-под которого выбивались золотистые кудри.

Лёха-пулемётчик удручённо топтался в самом последнем ряду. Немудрено, поблизости от красавицы кучковались исключительно офицеры. Все, как на подбор, соколы и красавцы, и все, как на подбор, крикуны-балагуры. Кто-то совал даме невзрачный букетик полевых цветов, неоднократно повторяя нараспев одну и ту же фразу:

– Цветок душистых прерий, твой смех нежней свирели, твои глаза как небо голубое родных степей отважного ковбоя[74]!

Другой требовал расступиться, и позволить ему одному встать рядом с прекрасной лётчицей, дескать, чтобы приятель мог их двоих сфотографировать.

– Только один поцелуй, и тогда мне не страшно идти в бой! – с надрывом орал третий.

Герман дёрнул Леху за локоть и спросил:

– Это кто?

– Командир эскадрильи Роза Литвякова, слыхать доводилось, а вижу впервой. Её здесь прозвали Белой Розой Сталинграда, – зачарованно сказал пулемётчик, а затем пояснил (будто без него невозможно догадаться), – это она тех обоих макаронников ухайдокала.

Удивительное дело, но странное слово «ухайдокала» принесло Лёхе мимолётное счастье, потому как Роза Литвякова сквозь трёп ухажёров то слово услыхала и вдруг посмотрела на Лёху. Увы и ах, звёздный час пулемётчика, когда тот мог упиваться нектаром устремлённых на него синих-пресиних глаз-озёр, длился всего одно мгновение. Красавица быстро перевела взор на стоявшего рядом Германа – длинные-предлинные ресницы затрепетали в радостном узнавании, и звонкий девичий голос произнёс:

– Здравствуйте, товарищ профессор!

Поскольку Крыжановский бровями выразил недоумение, девушка воскликнула:

– Вы меня не помните? Вы у нас на первом курсе лекции по истории читали!

Герман лишь пожал плечами – он действительно совсем не помнил этой красавицы. Последняя же подошла к нему и энергично, совсем по-мужски, пожала руку. Обернувшись к толпе, она объявила:

– Вот, товарищи, смотрите! Человек – известный профессор, но он не стал отсиживаться в тылу, а пошёл добровольцем на фронт!

Ухажёры немедленно, как по команде, принялись аплодировать.