Когти Каганата

Крыжановский заглянул в пролом и посветил фонарём. Луч света упёрся в противоположную стену, сложенную из гладких, хорошо пригнанных друг к другу плит. Обломки камня устилали путь к недалёкому полу.

«Хазары и знать не знали про это нижнее подземелье, – подумал он. – По всему выходит, военачальник Булан всего лишь вскрыл захоронение гиганта и забрал оттуда оружие – те самые «когти». Мои приятели из «Аненербе» пошли дальше: Зелёные братья, которые разных тайн знают не меньше, чем Носители, подсказали, где нужно продолбить стену. Но что может находиться там, внизу? Что?!»

Больше он не стал мешкать и нырнул в пролом. Спуск не занял много времени и привёл в небольшой квадратный зал, откуда вёл один единственный коридор. Герман кликнул остальных и, наклонившись, стал разглядывать следы в пыли. Натоптали основательно. Отчётливо вспомнилась последняя погоня за Зелёным братом. Каранихи читал след на горной тропе. Такие же, как здесь, безликие мертвые камни для верного индуса были словно раскрытая книга. Веками лежит камешек к камешку, дожди обмывают их, ветер точит, а тут прошел человек и сдвинул самую малость – но достаточно, чтобы другой человек узнал, куда и когда пошел первый. Вот бы и здесь так же! Может, Каранихи и смог бы что-нибудь разобрать. Но Герман не умел…

Стараясь не шуметь, Крыжановский двинулся по коридору. Свет фонарей метался по полу и стенам, показывая кругом всё те же ровные плиты и идеально подогнанные стыки. Какой-то размеренный и еле различимый звук насторожил и заставил остановиться. Однако через несколько мгновений стало понятно: то звук падающих капель. На одинокого путника этот звон в совершенном покое и тишине подземелья мог подействовать гипнотически.

Вскоре подземная капель позволила не только слышать себя, но и ощутить в полной мере – забарабанила по голове и шее. Герман вынес испытание стоически, но остальные не смогли сдержать ругательств.

«Откуда, интересно, сочится вода? Грунтовые воды?»

Коридор привёл в следующий зал. Этот оказался куда больше предыдущего – да что там больше, он был просто огромен!

Пол покрывает слой мутной водицы в два-три сантиметра, отражающий свет фонарей. Эта зеркальная поверхность ещё больше усиливает впечатление громадности. Вдоль противоположной стены выстроились, почти впритык друг к другу, небольшие домики. Всё, как положено: окна, двери, крыши. Впечатление такое, будто домики растут прямо из поверхности пруда.

– Шо это за улица, шо это за дом? – удивлённо прошептал Фитиль.

– Точно не Дерибасовская, – отрезал Герман. – Внимание, всем выключить фонари: послушаем, нет ли поблизости немцев.

«Враг, конечно, не ожидает повстречать здесь советскую разведгруппу, потому на свет наших фонарей стрелять не станет, вначале окликнет. Это если следовать логике. Но вдруг все эсэсовцы свихнулись, подобно тем двоим? Логичность собственных действий их беспокоила мало, это уж точно. Кроме того, неизвестно, кого ещё тут можно встретить кроме немцев. Потому стоять и слушать темноту!»

Но нет – звуков, порождённых живыми существами, слух не фиксирует. Тишина такая, что, кажется, будто эхо собственных мыслей, отразившись от стен, вдруг запрыгало по водной поверхности.

В следующий миг вспыхнул свет – то Артюхов не выдержал и включил фонарь.

– Давайте осмотрим домики, – сказал он просительно.

Само собой, Герман утвердительно кивнул. Вопреки ожиданиям, раньше всех вперёд кинулся не Артюхов, а Фитисов. Кинулся, и исчез в дверном проёме. Положительно, энергичный одессит рассчитывал на какую-нибудь интересную находку, способную впоследствии обеспечить ему моральное право вернуться в археологический музей.

Герман задержался и провёл рукой по стене ближайшего домика.

«Кругом гранит, но это, определённо, песчаник. Интересно, по какой причине древние строители при возведении жилищ (а это, несомненно, жилища) отказались от более красивого гранита? И вообще: стены неровные, углы косые, плиты разъезжаются. Того и гляди распадутся. Хотя, если простояли десяток тысяч лет, значит, и теперь не рухнут». Успокоенный такими размышлениями, Герман вошел, наконец, в «дом».

И с трудом подавил желание выругаться в голос. Внутренняя отделка разительно отличалась от «халтуры» снаружи. Ровные стыки, параллельные линии кладки, стены, стоит отметить, все же чуть повело, но далеко не так сильно, как это кажется «с улицы».

«Фасад будто били ветер и дождь. Но жилой комплекс с момента постройки находится под землей. Разве что вне домов бушевала какая-то агрессивная сила? Вроде напалма? Хотя, следов огня не заметно, они бы сохранились, несмотря на время. Или строителям для чего-то требовались именно такая конструкция – убогие снаружи, а изнутри – ровные и прочные как сейф строения?»

Герман поспешил войти в следующий дом. Там он увидал Никольского и Артюхова. Последний сидел на корточках у груды каких-то черепков.

– Диски… – с удивлением и восторгом сказал Михаил Капитонович. – Есть даже целые. Сделано из кварца, но какая тонкая работа. Чем, интересно, их обрабатывали?