Коинсидентология: краткий трактат о методе

Необходимо, однако, подчеркнуть, что тождество сражения представляет из себя «вечное возвращение различного»: «одно и то же» возвращающегося не предшествует возвращению, оно создается по мере его осуществления и существует только в нем. В определенном смысле можно сказать, что именно настаивание и есть тождественное. Война и есть то, что настаивает; однако это описание модуса ее присутствия, но не ее сущности. Коинсидентальное знание не удовлетворяется констатацией навязчивости и указанием на нее; само выявление навязчивости - это лишь промежуточный этап, позволяющий выявить формулу этого возвращения. Каждая новая стычка, каждое новое возвращение войны со все большей ясностью указывают на стоящее на кону - на то, что является предметом разделения в этом глобальном конфликте. Это яблоко раздора может быть выявлено только в аккумуляции стычек; более того, именно необходимость его выявления и является тем внутренним двигателем, который поддерживает эту аккумуляцию и не дает войне прекратиться. Именно характером этого стоящего на кону и определяется суть войны - то наследие, то «за», которое отличает ее от других войн. И только путем его выявления может быть обнаружено первозамыкающее ситуации - та единственная зона, в которой может быть осуществлена размыкающая и трансформирующая ситуацию зум-интервенция. Внутри ситуации эта зона первозамыкания представлена как нестерпимое; и именно нестерпимое и является тем предметом, за обладание которым ведется всякая империалистическая война.

12

Основной конфликт во всякой ситуации - это всегда конфликт за право на апроприацию нестерпимого. Каждая из сторон пытается присвоить его себе, представить себя как обладающую достаточными резервами для того, чтобы его вынести; однако нестерпимое невыносимо, и оттого оно не может быть присвоено и не принадлежит никому. Каждая из сторон пытается интерпретировать его - но оно обладает статусом делезовского нонсенса: будучи истоком всякой осмысленности, возможной в данной ситуации, оно превосходит ее - и именно поэтому не является смыслом (однако оно также и не бессмысленно, представляя из себя скорее нулевой уровень смысла, его минимум). Поэтому оно относится к различным конфликтам как их предел, как конек кровли к двум ее скатам; и оно может быть выявлено и удержано именно как такая верхушка: скаты выстраиваются из детерриториализированных конфликтов, а конек кровли - как nерворазделuмое спора и как его принципиально нерешаемое.

Именно поэтому коинсидентальной позицией по отношению к внутриситуационному конфликту является радикальный анти-децизионизм. Для того, кто хочет добиться революционной трансформации ситуации, единственной приемлемой реакцией на империалистическую войну за невозможное является уnорствованuе в невыборе. отказ от того, чтобы встать на одну из сторон в противоборстве и отождествить себя с ней. Этот отказ, однако, вовсе не означает какого бы то ни было «примиренчества» или попытки закрыть глаза на реальность конфликта. Речь не идет о нахождении «середины» или компромисса. Напротив, с каждым новым осуществлением акта невыбора остается все меньше места для иллюзии о том, что конфликт может быть «сглажен» и завершен.

Перворазделенuе невыносимого, сам тот факт, что оно становится предметом конфликта, имеет достаточное основание в его сущности. По сути своей (и с точки зрения субстанции) перворазделимое является первоприравниваемым, замыканием, определяющим то «А=В», которым будет ограничена данная ситуация. Разделяемость нестерпимого в основном конфликте проецирует этот «взгляд со стороны субстанции» внутрь ситуации: однако здесь первозамыкающее разделяется уже как сомкнутое, как монолитная целостность, которую каждая из сторон пытается присвоить себе. Безнадежность этого предприятия была бы сразу ясна, если бы конфликт представлялся в своей подлинной форме: в этом исток его всегдашней замаскированности и смещеннасти внутри ситуации - которая также является проекцией и отображением смещения «разделения целого» в конфликте по отношению к смыканию и приравниванию первозамыкающего.

Настаивание в невыборе позволяет избавиться от ложной иллюзии, будто бы перворазделяемое может быть разделено без того, чтобы нарушалась его целостность; это нарушение целостности одновременно и труднее и легче, чем не имеющая конца борьба между сторонами. Оно труднее - так как предполагает своего рода «выворачивание глаз наизнанку», раскол той самой почвы, на которой мы стоим (и которой является); но оно проще, так как избавляет нас от дурной бесконечности постоянно смещающейся неразрешимости конфликта.

13