Кока

– А какие типы с тобой лежали, а?.. Два вора с зоны, якобы с шанкрами, которые они сами себе замастырили. Подворовки вокруг них… Даже ментёнок, сучий потрох, попал… У вас весело было, курить всегда находилось.

Рыжик выпал из тревожного анабиоза, оживился:

– Не только курить! Ворам ширево приносили, нам тоже перепадало, хотя врачи запрещали ширяться, а то бициллин не подействует. Но всем было по херу!

И вспомнил, как раз повёл воров в цирк – оказывается, один из них, деревенский жлоб, там ни разу в жизни не был, сел рано, дальше всё по зонам, слышит всюду – “цирк, цирк!”, а что это такое, не знает. Они дали Абону рублёвку, сбежали из диспансера и, в больничных робах и тапочках, только сверху что-то накинуто, припёрлись в цирк, сели на галёрке и всю дорогу свистели и хлопали. Цирк им понравился, особенно клоуны, аферист-фокусник и карликовый бегемотик в ажурной юбочке: шутили, что такая задница была бы весьма уважаема в тюрьме.

Да, Кока помнил этих воров. Один, кутаисец Буджи, похож был на орла в неволе. На плечах вытатуированы звёзды, на руке – морда барса, она скалилась, когда он сжимал кулак. Другой, езид Чорна, племянник большого вора, всё больше спал под снотворным или играл с кем-нибудь в поддавки. У воров – отдельная палата, вход только тем, кто зван, другим шоркаться запрещено. Врачи входили со стуком. Все знали, что воры здоровы, но они хорошо платили, и все закрывали глаза. Бывало, врачи выпивали с ворами в их палате, и тогда Абон посылался в хинкальную, куда ехал на своём раздолбанном красном инвалидном “Запорожце”, привозил кастрюлю хинкали и газетный свёрток с кебабами.

– Я забыл, вы в диспансере запертые были? – спросил Кока.

– Мужики – нет, а бабы – да, заперты.

– Почему?

Рыжик пожал плечами:

– А кто его знает? Не доверяли бабам! Чтобы по городу не шлялись, не пили, мужиков не заражали. Там бабы в основном – приезжие шалавы, могли сбежать, по Союзу сифон дальше повезти. Они даже там, внутри диспансера, трахались!

– Находились же храбрецы! – покачал головой Кока: уж насколько надо быть тупым животным, чтобы, имея сифон, трахаться с сифонной бабой! – А помнишь, какие у вас были турниры? В шахматы, в нарды, в карты, в секу! Помню, пришёл раз тебя навещать, а у вас турнир в “чапаева”, приз – две ампулы медицинского морфина! Тут же лежат, блестят. И шприц, салфеточкой прикрыт. Вот шла за них рубка!

Рыжик, утихая, подтвердил:

– Да, тогда ещё можно было купить. А сейчас – нет.

– Вот именно! Ну, пора нам в город, брать лекарство, – сказал Кока, вставая и ощущая, что подлый холод уже ощутимо копается в животе, запуская ледяные отростки во все уголки тела.

Но Рыжик никуда не хотел идти. Потом неожиданно предложил спуститься в ресторан, выпить кофе.

– Ну, пошли. Оттуда поедем, – согласился Кока, чтобы выйти поскорее из этого гнетущего номера. Выходя, заметил, что Рыжик написал что-то на бумажке и приклеил её жвачкой к двери.

– Это что?

– Если баба придёт… – туманно объяснил Рыжик, что вызвало новое удивление Коки.

– С каких это пор ты бабами так интересуешься? Раньше не был вагинострадальцем!

Рыжик нервно засмеялся:

– Раньше не был, а теперь стал. Не надо меня помоить…

В ресторане малолюдно.

Они выбрали столик. Кока хотел сесть лицом ко входу, но Рыжик плюхнулся в кресло раньше него. Посидели минуты три-четыре.

– Что нам тут? Меня подламывает. Пошли отсюда, – сказал Кока.

– Сейчас, кофе выпьем. Вот и официантка. Ту кофе, плиз!

– Какой кофе? Я тебе говорю – подламывает, а ты – кофе! Давно таким светским стал? Ты же сабурталинец, не вакиец, это они целый день кофе пьют и сигареты курят, – в который раз удивился Кока: такого он раньше за Рыжиком не замечал. Кофе, баба, записки… Какой-то нервный стал…

Между тем Рыжик завёл мутный разговор, из чего можно было понять, что Сатана обыскал его, отнял паспорт, авиабилет и держит взаперти в отеле.

Вот оно что!.. Теперь понятно, почему Рыжик всё время дёргается!..

– А если ты отдашь Сатане эти тридцать тысяч, он тебя отпустит?

– А хрен его знает! – в сердцах сказал Рыжик. – Я-то отдам, куда денусь. Но бог ведает, что этому разбойнику придёт в башку?

– Да, дела… – протянул Кока, принимая у официантки чашку.

Рыжик высыпал в кофе сахар, налил молока, стал размешивать, бормоча что-то вроде “не к добру всё это”, а Коке этот кофе в глотку не лез – ломило уже ощутимо.

Наконец не выдержал, отставил чашку и только хотел сказать Рыжику, что уходит, как тот, открыв рот, уставился ему за спину.

Кока обернулся – по залу деловой походкой шёл Сатана в куртке Security. Лицо багровое, суровое. У входа маячит Нугзар в плаще, руки в карманах.

В голове проскочило: “Вот кому Рыжик звонил! Кого ждал! Ах, я баран! Идиот!”

Не успел испугаться – Сатана мощной лапой схватил Коку за шиворот:

– А, попался, крыса! Синг-синг! – И силой поднял со стула, рявкнув на весь зал: – Где бабки, сука?

– У меня. Спрятаны, – опешил Кока, пытаясь вырваться.

– Спрятаны? А где должны быть? – глумливо уставился Сатана Коке в лоб.

– Не знаю. Рыжик мне дал, вы уехали, я пришёл отдать их Рыжику…