Кока-гола компани

Ритмеестер начал вести отшельническое существование за несколько месяцев до того, как Спидо дал старт проекту принудительной алкоголизации, где-нибудь через полгода после основания ЕБУНТа. И проект развивается нормально. Нет особой проблемы в том, чтобы обходиться без контактов с людьми. Время, которое Ритмеестер в ином случае тратил бы на других людей, он заполняет при помощи своих подписных изданий. Название его проекта несколько раз менялось, в последний раз — на К ВЫСШИМ ДОСТИЖЕНИЯМ ПО НАКЛОННОЙ ПЛОСКОСТИ. Это название он придумал после того, как Горация, Типтоп и СамСон в письме попросили у него совета относительно тенденций светской жизни и урбанистики в современной моде. Тот факт, что он оказался способным всем им ответить — мало того, что исчерпывающе; он предоставил этой публике тщательно взвешенные и мультиальтернативные ответы, ответы, которые они имели возможность самостоятельно сопоставить со своими самыми сокровенными сексуальными и урбано-социальными представлениями — и это ввергло его в состояние полного и всеохватывающего согласия с самим собой в том мнении, что это извечное соучастие в мире, от которого он в первую очередь и скрылся, является совершенно излишним. «Какой смысл участвовать в чем-то, о чем ты имеешь полнейшее представление», сказал он себе, и считает теперь свою изоляцию правильно избранной стратегией для того, чтобы снова и снова не попадаться в ловушку, которая называется: только-еще-один-раз-в-это-зовущее-соблазнительное-безболезненно-развивающееся-умелое-в-общении-и-физическом-существовании-всемогущее-и-вечно-желанное-еще-разок-и-я-там-и-я-буду-частью-этого. «Надо сказать спасибо порнографии», думал Ритмеестер, «она уж по крайней мере в этом отношении честна. Она открытым текстом заявляет: в этом ты участвовать не можешь, потому что то, что ты сейчас смотришь, и в чем тебе хочется участвовать, это фикция, слышишь ты? Фикция! Порно — это фикция! Так что забудь об этом, тебе сюда ни в кои веки не попасть, пока, у тебя нет ни малейшего шанса, ты осужден вечно желать того, что не существует.

Чертова же светская жизнь, напротив, раздражает тем, что притворяется, будто дарит тебе возможности, она обманом заставляет тебя поверить, что у тебя есть шанс. Светская жизнь соблазняет тем, что якобы возможно чего-то достичь, что ты будешь вовлекаться все глубже внутрь всяческих группировок, кругов, два миллиарда молодых людей не могут ошибаться, думаешь ты, а вот и нет, внутри самого внутреннего круга — глубокая черная дыра, где все чувствуют себя, собственно говоря, одинаково облапошенными, ты всегда оказываешься в месте, которое недостаточно хорошо, всегда есть другое место, где бы ты предпочел оказаться, у всех одинаково дурное расположение духа и все недовольны тем, как прошел вечер. Когда лежишь и смотришь порнуху, невозможно там и тогда не осознать, что ты неудачник, и не принять этого, нет таких дураков, которые думали бы, что просмотром порнухи чего-то добьются, и это-то, именно это — приятие собственного статуса неудачника — означает здравое восприятие того факта, что ты все равно обречен на неудачу, какого бы черта ты ни делал, это означает смотреть правде в глаза», думал Ритмеестер. Он в очередной раз убедил себя в том, что проект с изоляцией — единственно верная и здоровая возможность достичь относительного удовлетворения. Переименовав проект в К ВЫСШИМ ДОСТИЖЕНИЯМ ПО НАКЛОННОЙ ПЛОСКОСТИ, он почувствовал себя хозяином положения. Ритмеестеру представлялось, что он нащупал вектор необходимости и реализма; тем, что он в состоянии быть полностью внутри и полностью вовне в одно и то же время, он выставил стремящийся к чему-то, гоняющийся за чем-то, страдающий болезненной жаждой достижений мир на всеобщее осмеяние. Ритмеестер видел себя МИСТЕРОМ ВЕСОМ и МИСТЕРОМ ПРОТИВОВЕСОМ в одном и том же лице. Он один против всего и один за всё, в одно и то же время.

После долгих пяти лет в космической изоляции квартиры он не имеет намерения выйти за пределы квартиры или иным образом завершить проект.

Когда Айзенманн сюда заходит, он всегда обращает внимание на две вещи. Одно — это насколько чисто и убрано во всей квартире. Нет ни пыли, ни неприятных запахов. Если не считать штабелей журналов и газет, кажется, что в квартиру только что въехали. Паркет отливает золотом, как в рекламе моющих средств. Два имеющихся у него стеллажа, один для видеофильмов и один для книг, отодвинуты прибл. на 30 см от стены, как бы заявляя от его имени: мне нечего скрывать. Между предметами обстановки располагается незаполненное пространство, и такое же пространство между предметами обстановки и стенами. За стеллажами, под ними, повсюду — идеальный порядок.