Кока

Расписной, заметив, что Кока открывает и закрывает книгу, понимающе кивнул:

– Поможет, когда срок свой знать будешь. Когда срок дадут, легче станет. Тогда и читай. Только щёк никому не подставляй – измордуют в хлам! В тюрьме Библия плохо канает. Если подставлять щёки, и другие части тела скоро придётся подставлять. Тут другой закон – око за око… Друзьям – добро, врагам – по справедливости, а она может быть разной! Врага можно простить, но до этого лучше убить… А почему убивают? Три причины – месть, ревность, бабки!

Кока вспомнил:

– Моя бабушка говорит: если жить по схеме “око за око, зуб за зуб”, то скоро все люди станут слепыми и беззубыми и передохнут от голода. Но вот интересно: почему народ выбрал Варавву, а Христа отправил на крест?

Расписной с сомнением покачал головой:

– Народ? А был ли там народ? Может, набежало ворьё на сходку? Устроило шабаш на этой Голгофе, закричало своего паровоза Варавву – вот и спасся вожак, а другого…

Ему не дала договорить брякнувшая кормушка, где возникло потное лицо Моськи Поноса.

– Гарме… Гамре… Давай, налегке!

– Что значит – налегке? – успел спросить Кока.

– Не везут, а тут, в тюрьме, кто-то что-то хочет…

От Моськи Поноса разило луком и водкой. Он тащился рядом, ковыряясь в крутом носу и ругая баб, баламутящих на втором этаже.

– Что за бабы? Женщины тоже здесь сидят?

Моська Понос вытаращил глаза.

– А где? Конечно, тут. С ними нет покоя. Мало этим ведьмам раз в неделю душ принимать, давай два раза! А нам квоты на воду урезали, куда там два раза! Вот суки упрямые… (“Мне бы твои заботы, Моська…”) И главное – всё время своих детёнышей видеть просят, заколебали совсем…

– Каких детёнышей? Что, детей тоже сажают?

– Не сажают, а рожают тут… Детей, тут рождённых, “серыми цветами” кличут. Нарожают лиходейки уголовников – и рады! Правду люди говорят: кто в тюрьме родился, тут и пригодился!

Вышли из главного здания, перебежали двор и оказались в одноэтажной пристройке. Внутри – поновее и почище. Стены светлые. Какие-то графики и объявления. Фотороботы. Доска с фотографиями мужиков в мундирах.

Двери.

В одну из них с надписью “АДВОКАТ” Моська Понос втолкнул Коку.

В пустой комнате, с решётками на окне, за железным столом – следователь Пётр Ильич. В синем мундире, в очках на верёвочке, только нарукавников нет. И чернильницы с детсадовской ручкой нет.

Он сухо кивнул, вглядываясь в Кокино лицо:

– Да вы похожи на разбойника с этой бородой! Садитесь!

– Там, куда вы меня определили, лучше так, с бородой… – Кока решил не подлизываться к следаку – всё равно ничего хорошего ожидать не следует. И он не собака, чтобы на задних лапах лебезить! Говорил же Черняшка: “К сильным не ластись, слабых не мучай!”

Пётр Ильич оборвал его:

– Куда же было вас определять? Вы же приезжий? Домой в Тбилиси отправить, под домашний арест? Ну ладно, это побоку. Как вам сидится?

– Хорошо. Всё в ёлочку. Люди добрые, приветливые, отзывчивые, учат уму-разуму.

– Вот-вот. И что, они до сих пор не объяснили вам, что для вас есть один выход – раскаяться и помочь следствию? Назвать сообщников и продавцов наркотиков, найденных у вас? Хватит наводить мутотень на плетень!

Кока встрепенулся:

– Зэки говорят: “Выход у коня под хвостом!” Выхода нет только из гроба! У меня ничего не найдено. Нукри не сообщник, а друг детства. Мне нечего рассказывать. Я ничего не знаю. Спал на скамейке. Кто что купил, куда положил – мне неизвестно.

– Вот как вы поёте! – разочарованно пробормотал Пётр Ильич и туманно намекнул, что у них в тюрьме имеются ещё и иные камеры, где люди не так отзывчивы и приветливы. – Сейчас вы на спецах, на курорте, но это может быстро закончиться. И вы окажетесь там, куда даже злейшему врагу не желаю попасть…

– Это всё недоразумение… Даже домой не даёте позвонить…

Пётр Ильич удивленно развёл руками:

– Скажите пожалуйста – недоразумение! Это полкило гашиша – недоразумение? К тому же вашим родным всё известно – был обыск, им сообщили…

– Нашли что-нибудь? Нет? Вот видите! – ободрился Кока. – Да вы же сами прекрасно знаете, зачем люди сюда едут…

Пётр Ильич издевательски хихикнул:

– Вам-то это откуда известно? Вы же первый раз в жизни в садике покурили? И тут же заснули сладким сном! И во сне, как сомнамбула, приобрели полкило гашиша… Кстати, очень качественного, лаборатория сделала анализы! – Потом решил зайти с другой стороны. – А родных не жаль? Их хотя бы пожалейте!

– Я жалею. Как ещё жалеть из тюрьмы?

– А вы сдайте нам продавца или производителя, а мы вам за это срок скостим, – чем не помощь маме? Накидайте нам пару имён, кличек, адресов, а мы вам условия в тюрьме улучшим, на диетпаёк посадим, больничка, лекарства…

– Ага, или прямо домой выпустите! – нагло докончил за него Кока.

– Всяко бывает… – загадочно протянул Пётр Ильич, поглядывая то в бумаги, то на Коку. – Вот из Тбилиси пришла информация – оказывается, вас уже привлекали за наркотики, отсидели пятнадцать суток…

– Когда это было? Сто лет назад, – отмахнулся Кока, ещё не понимая, чем это грозит.