Кока

И дальше поведал, что марокканца Хасана побили в Касабланке, лежит в больнице с ушибом черепка. Однорукому соседу, учителю биологии Билли, государство безвозмездно сделало особый умный протез – теперь он может сам сворачивать косяки, а то приходилось просить учеников. Но Билли воспрял и собирается на фотосафари в Танзанию – мало ему, видно, одной отрубленной руки, хочет, чтобы и ноги с яйцами отъели!.. Громила Баран?.. Барана за драку на автосвалке полицаи нашли, но когда арестовывали, в машине у него оказалась танта Нюра, а вместе с ней – сумка с килягой героина. Барана упекли в роттердамскую тюрьму, а танту Нюру выслали по запросу полиции в Мюнхен, где, оказывается, её искали по делу мужа, онкеля Адама, возившего героин в двойных стенках шкафов и кроватей: Адам по пьяни забыл его вынуть из одной стенки, порошок обнаружили хозяева мебели и заявили в полицию. Онкеля Адама взяли, но доказательств его вины не хватало, поэтому выпустили под залог и подписку, но решили допросить жену – и вот пожалуйста.

– Сравнили по составу – один и тот же, что в мебели, что в пакете танты Нюры! И всё! Сидят оба. А ты когда в Европу собираешься?..

– Не знаю. Лето в Грузии посижу, соскучился по солнцу, а там посмотрим. – Кока не сказал ни слова о тюрьме, зная Лясикин длинный язык. Зачем? Три обезьянки недаром пережили века! Встретимся – посмотрим. – А ты съездил в Москву, как хотел?

Лясик удивился:

– Я? В средневековую Московию? В эту богом забытую страну, игрушку сатаны? Империю дурости? Страну Глупляндию? Что там делать? К тому же посадили моего двоюродного братца, держат в “Матросской Тишине”, как скотину в стойле! Видел бы ты их тюрьмы! Это же ад!.. Оттуда вместо человека выходит живой труп!.. – Что заставило Коку мысленно улыбнуться: он сидел в российской тюрьме – и ничего, люди как люди. (Сам он после тюрьмы стал делить людей по воровскому принципу: на плохих и хороших, хотя временами казалось, что большинство находится как раз где-то посередине, колеблется от зла к добру и обратно, поэтому и от паскуд можно ожидать внезапного добра, а от добряков получить неожиданную – быть может, для них самих – подлость, подножку или подвох. Не делай добра, не получишь зла!)

А Лясик принялся, по обыкновению, костить бывшую родину: в Совке хамство и агрессия пронизывают все слои, общее бескультурье, все поголовно лузеры, лодыри, лохи, неумехи, фраера, кривое зеркало Европы, больное скопище пьяниц, взяточников, воров, обжор и шлюх, без надежды на выздоровление, конгломерат воров и рабов.

– Века татарского ига, века крепостничества! Представь, что у нас в генах и головах? Чистое, ничем не замутнённое рабство! Ещё Чехов разглядел, даром что пенсне носил!.. Плюс недавний дикий сталинский террор… И тут вдруг, пожалте бриться, – демократия, виражи куража!.. Ага, как же!.. Червь не может стать змеёй, как бы он ни тянулся!.. Тебе этого не понять! Ваша история и культура на пару тысяч лет старше нашей! А мы без Орды даже земли свои переписать не могли!..

– Заколебал ты своей антисоветчиной! Тебе-то что? Ты чего дёргаешься? Сидишь в Амстере – и сиди! Тебя они не трогают! – остановил его Кока.

– Кстати, ты, случайно, не терял записной книжки? – вдруг круто свернул в сторону Лясик, когда Кока хотел уже попрощаться.

– Да, посеял, в Амстердаме. А что? – удивился Кока (“Откуда Ляс может про это знать?”).

– Там стояли твоя фамилия и имя? – продолжал Лясик.

– Да, стояли, на обложке. Мне её давно мама Этери подарила на день рождения, сама надписала, – опять удивился Кока.

В итоге выяснилось, что к Лясику пришёл тот самый курьер в фуражке и длинном плаще, который уже приходил, когда Лясик от передоза залетел в клиническую смерть. С ним припёрся ещё один тип. Они оказались сотрудниками Интерпола, искали Коку…

– Меня? У тебя? Интерпол?.. – сдрейфил Кока, хоть и знал про Интерпол от отчима. – А… А как они тебя нашли?

Оказывается, по номеру в записной книжке! Кто-то Кокину книжку нашёл, сдал в пролицию, там прочитали имя и фамилию, пробили, как полагается, по базам, узнали, что он в розыске Интерпола, стали смотреть все остальные номера, нашли амстердамский телефон Лясика, узнали адрес и явились.

– Но самое интересное, что имя и фамилию они называли твои, а фотографию из паспорта показывали какого-то мордоворота, на голове такие рожки из волос…

– Круглолицый? Голубоглазый? Клок во лбу?.. Ну да, ясно, – стало доходить до Коки. – Это фото Сатаны. Ты сказал им, где я?

– Давно уехал в неизвестное никуда.

– Правильно, так и есть… Ну, давай, Ляс, с богом! До встречи! – попрощался Кока, у которого немного испортилось настроение из-за информации об Интерполе, но он сказал себе, что можно в Тбилиси сделать новый паспорт на другую фамилию, но с его фотографией, – и всё, и пусть Интерпол оставит его в покое и ловит гангстеров и киллеров, а не законопослушных граждан, хоть и с условным сроком!

Как-то вечером со двора раздался свист Нукри.

– Спускайся!