Кока

– Поначалу восстание шло успешно, но римляне взяли вверх. Идут расправы, всё сожжено и развеяно. Нерон не мог подавить бунта, а нынешний, Веспасиан, этот невежа, внук крестьянина и сын всадника, сделал это в четверть года! Римляне разгоняют иудеев по разным землям, чтобы рассеять их гнездо. Оставшиеся сикарии ушли в крепость Масаду, где сидят взаперти в осаде.

Иуда одной рукой кое-как неловко поднял кувшин, пролив на себя воду. Но не заметил этого – так был возбуждён.

Да и было от чего!.. Когда началось поголовное истребление евреев, он прятался в Виффагии у одной старухи. К ней приходила сестра, пророчица. Раз Иуда спросил её: “Хава, ты видишь будущее, ответь – когда придёт царство божие?” Она взяла у него динарий, послала сестру за маковыми зёрнами, поела их и стала бормотать с закрытыми глазами: “Запомни, Иуда, ровно через тысячу лет, в такой же весенний день, на Пасху, вернётся Иешуа и будет судить людей. Он приведёт несметное войско, от которого князья мира сего облекутся в ужас, ибо то, что не было переливаемо от века, – перельётся. Истреблены будут все, кто обеременён золотом и серебром. И последний станет первым, а первый – последним. И наступит на земле рай для праведников, а под землёй – ад для грешников”.

Лука поджал губы, свёл брови – он не любил подобных пророчеств.

– Я не верю старухам, толкующим сны под маком. Царство Божие не может прийти приметным образом. Если каждый вырвет из себя злобу, зависть, алчность, гордыню, ложь – вот тогда настанет царство покоя. Ради него и пишу… А болтливым старухам не верю…

Иуда отёр покрасневшие глаза, потряс мертво висящую руку и тихо, почти шёпотом произнёс:

– Римляне убивают не только людей, но и скот, животных. Прокуратор выпустил указ: “Бродячие псы разносят заразу, их следует истребить. Кто принесёт труп бродячего пса, будет награждён мелкой монетой”. И вот я видел детей, кои, по наущению родителей, бегали по улицам с ножами, завидев собаку, бросались на неё и, изрезав всю – ибо не умели убивать с первого раза! – волокли за лапы на окраину, где под навесом человек принимал убитых псов и отсчитывал деньги, а два раба там же свежевали собак и вытапливали из них жир в котлах. О Господи!.. – закрыл он лицо рукой, качнулся из стороны в сторону. – И это Иудея, моя родина!

Лука, гладя Эпи, молчал. Внутри ходили волны возмущения, голова от рассказа Иуды отяжелела, он тяжело дышал. Потом сказал:

– Но как? Ведь дети чисты?

– Но не чисты их родители, – угрюмо буркнул старик. – Притом дитя, получив раз деньги и истратив их по своему хотению, уже не забывает об этом…

– Да… – протянул Лука. – Страшно, когда ребенок берёт в руки нож или камень. Но ещё страшней, когда это делают взрослые – они-то всё понимают! И никто им за это денег не платит! И я расскажу тебе, что такое Иудея, побивающая камнями не только псов, но и людей!

Это было давно, когда Лука жил в Иерусалиме. Выйдя поутру на рынок, он увидел толпу сотни в две, которая валила к Южным воротам. Лица угрюмы и злы. На верёвке за шею, как скотину, под проклятия, ругань и смех тащили молодого парня со связанными сзади руками. Время от времени кто-нибудь пинал или бил палкой парня, тот спотыкался, падал, но верёвка тянула его дальше. Уже показались лачуги бедуинов. Толпа свернула с дороги, поволокла парня по каменистому полю. Внезапно парень рванулся назад, крикнул: “Горе тебе, новый Вавилон! Горе!”, хотел ещё что-то добавить, но упал от удара по затылку. Грязная повязка слетела с головы и исчезла под ногами. Его поставили на колени. Вначале заставили целовать землю, кою он поганит, а потом начали медленно пятиться, выбирая глазами камни побольше. Парень с усилием выкрикнул: “Братья, прошу об одном: кто без гpexа, пусть первый…” – но ему не дали договорить: коренастый носач, глумливо крикнув: “Я без греха!”, метнул камень. Кто-то хотел натянуть мешок на парня, но другие возразили: “Нет, пусть видит свою смерть!” А потом – краткие утробные звуки, стук камней, отрывистые стоны и вскрики…

Лука тяжко вздохнул:

– После я узнал, это был торговец с базара. Он собирал вокруг себя народ и говорил им, что они плохо живут, надо жить чисто и светло, как учил Иешуа. Это пришлось не по шерсти многим, чьи души погрязли в грехе. Истинных пророков побивает Иудея, а лжеустам и прохиндеям верит!

В хижине повисла тишина. Изредка шуршал по крыше дождь, потрескивала лучина, вздыхал во сне Эпи. Иуда допил вино.

– Я одинок, Лука, плох здоровьем, никому не нужен. Всюду люди издевались надо мной, гнали, крича, что я, меченый, приношу горе, что мне лучше умереть, чем жить. Отбитую от стада овцу и заяц ест! Я устал. Душа моя сожжена для мира. Я измучен и стар. Мои ноги не несут меня никуда, кроме Царства Небесного. Я избавлен от грехов, очищен в Иордане самим Иешуа и могу предстать перед ним с чистой совестью. А ты… Ты был в той толпе до конца?.. – вдруг в упор спросил Иуда.