Кокаиновые короли

Бандиты немедленно открыли ответный огонь. Тем временем вторая группа в другом фургоне попыталась прорвать оборону Гомеса Мартинеса через дверь гаража. Фургон сдал назад и несколько раз ударил по двери, которая, как оказалось, была из стали. Она погнулась, но не поддалась.

Через пятнадцать минут не выдержали соседи. «Эй, смотрите! – крикнул один мужчина. – Они пытаются убить Гомеса Мартинеса. Надо что-то делать!»

А потом подключился и весь район. За десять лет жизни в обществе, в котором почти что царила анархия, «пайса» усвоили, что надо уметь защитить себя, а когда того требовал случай, и своих друзей. В конце концов кто-то подстрелил одного из нападавших и остальные начали терять энтузиазм. Забрав раненого товарища, они сбежали.

Происходящее напоминало театр абсурда. Через час послание картеля озвучили через СМИ – план был в том, чтобы на какое-то время похитить Гомеса Мартинеса, передать ему сообщение, а затем вернуть его. Поскольку дело не выгорело, послание передают вот так.

Текст для Гомеса Мартинеса начинался со слов «Уважаемый сэр» и изобиловал высокопарными фразами, свойственными всем жителям Антьокии и к которым часто прибегал Эскобар во время его проблем в Конгрессе более четырех лет назад:

«До нашего сведения довели, что правительство пытается любыми возможными способами экстрадировать гражданина Хорхе Луиса Очоа в Соединенные Штаты Америки. Нам это представляется самым гнусным оскорблением достоинства всех колумбийцев».

Банда хотела, чтобы Гомес Мартинес передал правительству, что «в случае экстрадиции гражданина Хорхе Луиса Очоа в Соединенные Штаты Америки мы объявим абсолютную и тотальную войну политическим лидерам нашей страны. Мы беспощадно казним главных лиц основных политических партий Колумбии», говорилось в послании. Подпись: «Экстрадируемые».

В Боготе, вдали от места событий, газеты опубликовали текст послания, а о нападении на Гомеса Мартинеса напечатали объемные статьи с огромными заголовками.

В Медельине же реакция была иной. Гомес Мартинес не только работал редактором «Эль Коломбиано», но и являлся кандидатом от консервативной партии на пост мэра города. В последнем абзаце послания «Экстрадируемые» заверяли, что у них «нет политических интересов против вашей кампании на выборах мэра города», но Гомес Мартинес в итоге решил не рисковать и снял свою кандидатуру.

«Эль Коломбиано» отвела нападению на дом своего редактора пару скромных абзацев на второй странице под телепрограммой.

Если правительство и выиграло первую битву путем ареста и задержания Очоа, картель одержал победу во второй. Через несколько дней стало очевидно, что задержанный не будет и не может быть экстрадирован в США без пересмотра существующих договоров.

Это означало задержку, которая в свою очередь влекла за собой то, что Очоа имел шанс применить неоднократно срабатывавшую ранее юридическую стратегию и вновь избежать наказания. И он не терял времени даром.

К концу первой недели на него уже работали шесть адвокатов, трое из которых были бывшими членами Верховного суда, включая руководителя этой группы – Умберто Барреру. В течение нескольких дней команда юристов возобновила давно забытое медельинское дело, которое дублировало обвинения Очоа в наркоторговле в Никарагуа 1984 года. Именно этот документ, из публичных архивов в Майами, склонил чашу весов в Испании в пользу экстрадиции Очоа в Колумбию, а не в США. Баррера рассудил, что оно снова может снова сработать, особенно с учетом того, что США, похоже, собирались привлечь Очоа с помощью так называемой Конвенции Монтевидео, согласно которой незакрытые дела в стране ареста должны быть разрешены до экстрадиции.

Но 23 ноября Лоу Муртра объявил, что Колумбия выдала ордер на временный арест Очоа – первый шаг в процессе экстрадиции в соответствии с ныне замороженным договором 1979 года.

Как и предполагали адвокаты, все это было очень зыбко. Пока Очоа томился в тюрьме Бригады военных институтов, а через несколько недель – в Ла-Пикоте, гражданской тюрьме строгого режима в Боготе, Баррера и его команда приступили к планомерному уничтожению дела правительства против своего клиента. Сначала команда президента внимательно наблюдала за происходящим, но по мере приближения Рождества начала терять бдительность.

Команда юристов из США покинула Боготу в середине декабря, и дело против Очоа сразу же начало разваливаться. 17 декабря Муртра был вынужден отозвать ордер на арест, признав, что документ не имеет силы ввиду отсутствия действующего договора об экстрадиции. Ликующий Баррера назвал решение «победой для юриспруденции и всего колумбийского народа».