Кокаиновые короли

Но и на этом Лара Бонилья не остановился. В начале 1984 года, изучая информацию, предоставленную полковником Хайме Рамиресом и подразделением Национальной полиции по борьбе с наркотиками, он обвинил тридцать политиков в получении «грязных денег» на муниципальных выборах. Лара продолжил изымать самолеты и прессовать футбольную лигу Колумбии из-за связей с картелем. 6 апреля 1984 года, спустя совсем немного времени после операции в джунглях, он объявил, что все поля марихуаны на северном побережье будут обработаны гербицидами. Появилась надежда на то, что восьмилетние совместные яростные усилия с консульством США по борьбе с наркотиками наконец-то принесут плоды.

Больше всего от рук Лары Бонильи пострадал Пабло Эскобар. Из-за обвинений министра он был изгнан из Конгресса и был вынужден переживать череду унизительных разоблачений о своем печально известном прошлом и криминальном настоящем. К концу 1983 года Эскобар окончательно лишился всех шансов на дальнейшую политическую карьеру.

Но просто так он уйти не мог. На самом деле Эскобар вообще никуда не уходил. Пока его преследовала полиция, а Конгресс обсуждал вопрос о лишении неприкосновенности, он вел себя довольно сдержанно, но когда накал страстей спадал, Эскобар снова переходил в наступление. 13 февраля 1984 года суды отозвали ордер на его арест. Тогда Эскобар немедленно объявил, что, если правительство не отменит договор с США об экстрадиции, они с Ледером закроют 1500 своих предприятий и более двадцати тысяч человек лишатся работы. 2 марта впервые за полгода он провел политический митинг, на котором осудил Лару Бонилью за поддержку американского империализма и раскритиковал муниципальное правительство Медельина за отключение света на его футбольных стадионах и сорванные матчи.

26 марта, когда картель немного пришел в себя после рейда на «Транквиландию», Эскобар написал открытое письмо послу США Льюису Тамбсу. В нем он отрицал любую причастность к лабораториям в джунглях: «Я могу охарактеризовать нападки в мой адрес только как тенденциозные, безответственные и преднамеренные, они не имеют никаких реальных оснований и очерняют мое безупречное имя в глазах общественности. Моя совесть чиста».

В письме Эскобар также осуждал экстрадицию и называл вредоносным утверждение Тамбса, что он и другие члены картеля наняли боевиков ФАРК для охраны объектов в «Транквиландии». Наконец, он охарактеризовал Лару Бонилью как представителя американского правительства в колумбийском кабинете министров.

Именно это замечание и ему подобные были для Джонни Фелпса самыми тяжелыми. Он испытывал к Ларе Бонилье глубокое уважение и восхищался им, но с каждым днем в нем нарастало негодование и презрение по отношению к колумбийскому правительству. Во время скандала с грязными деньгами, как и все последующие месяцы, президент Бетанкур несколько раз публично высказался о незаконном обороте наркотиков, но вообще ничего не сделал, чтобы показать, что поддерживает политику Лары Бонильи. Он не предпринимал никаких действий по экстрадиции и, похоже, вообще не планировал их совершать. Бетанкур оставался в стороне, в то время как крупнейший торговец кокаином в мире, самый известный убийца и профессиональный преступник оскорблял министра юстиции его правительства.

Фелпс был полицейским и понимал, на какой риск он идет. Это было частью его работы. Но Фелпс больше беспокоился о Ларе Бонилье. Сам он не мог защитить министра юстиции, а непосредственный руководитель министра полностью игнорировал нарастающую угрозу.

Тем временем в Медельине всем стало очевидно: независимо от того, что происходило с Эскобаром, с Очоа или с любым другим наркоторговцем, картель по-прежнему правил в стране безраздельно. Эррол Чавес покинул пост и уехал в Хьюстон в августе 1983 года. Перед отъездом он сказал своему преемнику Майку Виджилу, что в Медельине дела плохи и становятся все хуже. И у Виджила не было причин сомневаться в сказанном. Выстрелы эхом разносились по городу так часто, что никто даже уже не обращал на это внимания. Несколько раз в неделю по пути на работу Виджил обнаруживал труп, лежащий на краю дороги, но никто не останавливался даже из любопытства.

Местные полицейские панически боялись мести наркоторговцев и почти не покидали отделение, не говоря о том, чтобы кого-то задержать. После статьи в «Эль Эспектадор» с подробностями ареста Пабло Эскобара за кокаин в 1976 году Виджил отправился в администрацию департамента безопасности за фотографиями, чтобы сделать с них копии для своих отчетов, но некоторые негативы просто пропали, а часть из них подменили. Секретарша Виджила, нанятая Чавесом после огромных бюрократических проволочек, была так напугана, что постоянно ходила в офисе босиком, «чтобы тактильно почувствовать, что люди идут по коридору». Она уволилась очень быстро.