Кокетка

– Леонидия вернула себе свободу, сына и любимого мужчину, – бдительно наблюдая за оборотнем, слушавшим её со всё возрастающим напряжением, неторопливо сообщила Лэни, – она счастлива, но ещё не скоро оправится от перенесённых злоключений.

Оборотница неслышно прошла к Лэни и подала поднос, на котором лежал собственный кошель тихони с писчими принадлежностями и пенальчиками.

– Подожди, Эсталис! – внезапно поднял руку оборотень. – Ответь до конца на вопрос, и я отдам тебе твои капсулы. Через пару минут ты сможешь сама всё сказать своим друзьям.

Глава 29

– Извини, – спокойно ответила сестра Тишины, доставая листок бумаги и перо, – но первый уговор нравится мне больше. Не только у тебя есть вопросы, у меня их тоже накопилось немало… И за право получить честные ответы я заплатила своей кровью.

Произнося эти слова, она стремительно черкала короткую записку, но едва дописала и собралась положить в пенальчик, светивший уверенной зелёной полоской, как оборотень стремительно метнулся к ней и перехватил руку. С другой стороны от тихони поднялся на ноги и свирепо зашипел ирбис, возмущённый таким нахальным обращением с хозяйкой.

– Можно посмотреть, что ты написала? – Хозяин говорил очень мягко, но в его глазах разгорались такие же яростные огоньки, как у зверя.

– Конечно, – разжала пальцы Лэни, и письмо оказалось в руках мужчины. – Но учти, это записка моему мужу.

– Кто твой муж? – внешне безразлично поинтересовался он, пробегая глазами записку, но тут вмешалась его помощница:

– Нет у неё на руке браслета.

– Как это? – озадаченно нахмурился оборотень, и Лэни ответила ему открытым, насмешливым взглядом:

– Она не знает, что браслеты бывают не только серебряные или золотые. Смотри!

Широкий рукав опал с гордо поднятой руки, и оборотень на несколько мгновений оцепенел от потрясения. Даже нагнулся, чтобы рассмотреть получше, и Хар громче предупредил о своём возмущении такой наглостью.

– Прости… – В голосе мужчины была странная смесь уважения, восхищения и горечи. – Она и правда не знает про такие браслеты.

Он вернул лист, на котором было начертано: «Зайчик, не волнуйтесь, у меня всё хорошо, привет матушке и сёстрам, твоя глупышка» – и шагнул к своему креслу, но внезапно остановился и обернулся. Тихоня в это время ловко запечатала пенальчик, отправила письмо и аккуратно складывала в кошель свои вещи.

– А можно мне его потрогать?

– Можно, – разрешила Лэни, даже не пытаясь разгадать, что им движет – любопытство, недоверие или особое почитание оборотнями эльвов, о котором ходили в народе легенды и байки.

Разве не всё равно? Пусть убедится, что веточки с закрывшимися бутонами настоящие.

Мужчина подставил ладонь, и тихоня доверчиво положила на неё руку, исподтишка наблюдая, как он осторожно водит по веточкам пальцем, словно к чему-то прислушиваясь, и на его лице смягчаются жёсткие складки и начинают мечтательно блестеть глаза.

– Спасибо, – спохватившись, аккуратно отпустил оборотень её руку и ушёл на своё место.

Минуту помолчал и прежним, уверенным голосом спросил:

– Так где Зоралда?

– Погибла, – тихо призналась Лэни, готовая в случае опасности немедленно уйти с помощью капсулы, замаскированной под крохотную шкатулочку с печатями и с ловкостью фокусника спрятанной в вырез платья.

О том, что где-то рядом имеется портальная башня, тихоне сказала яркая полоска на пенальчике.

Его лицо мгновенно закаменело, налилось тяжёлой горечью, и Лэни поспешила поднять одну руку к горлу, а второй вцепиться в ошейник Хара.

– Извини… она первая напала. – Тихоне хотелось сказать на прощание, что каждый негодяй, издевающийся над более слабыми или попавшими в ловушку людьми, является преступником, которого по всем законом нужно немедленно уничтожить, но оборотень поднял руку, останавливая её:

– Не извиняйся… она была гадиной и слишком долго испытывала терпение святых духов. И жалею я вовсе не о ней… но об этом потом. Задавай свои вопросы, я отвечу на все… а потом отдам твои вещи. Или, если хочешь, переоденься сейчас, напротив умывальня, и там всё сложено.

– Только если ты дашь честное слово не уходить и не предпринимать никаких действий, пока я не вернусь, – заподозрив, что он выпроваживает её не просто так, а собирается сбежать, потребовала Лэни. – Возможно, общих интересов у нас окажется больше, чем ты считаешь сейчас.

– Хорошо, – хмуро кивнул он, – обещаю…

Никогда ещё сестра Тишины не переодевалась и не приводила себя в порядок с такой скоростью, даже в монастыре, сдавая испытания придирчивым учителям. Но мысли в её голове неслись ещё стремительнее, и, когда она шагнула назад в гостиную, у тихони был уже готов новый план.

– Давай сначала познакомимся, – остановившись напротив ожидавшего её хозяина, спокойно предложила тихоня. – Я – Лэрнелия, герцогиня Тегрийская аш Феррез.

– А я – контрабандист Голон, – мрачно усмехнулся оборотень, но ничуть не смутил гостью этим признанием.