Коко Шанель

С репертуаром у Габриэль все-таки вышли проблемы. Откуда девушка, певшая в церковном хоре, могла знать репертуар кафешантанов? Только из самой «Ротонды», в которую ее водили кавалеры-офицеры. Наизусть она знала всего две песни, зато самые популярные: «Кукареку» и «Кто видал Коко на Трокадеро?». По-французски «кукареку» звучит как «кокорико» (cocorico), поэтому обе песни объединял припев, где рефреном шло будущее прозвище Габриэль Шанель. Ревю «Кукареку» с успехом шло в 1898 году на сцене одного из самых шикарных парижских кабаре, «Ла Скала», а главные партии в нем пела известная в столице Полер. Появление Габриэль на сцене «Ротонды» традиционно встречали различными звукоподражаниями, в основном кудахтаньем. Поклонники хотели подбодрить свою подругу, когда она выводила хриплым голосом робкое «кукареку», в котором с трудом можно было распознать победный крик петуха. Затем она проворно седлала второго своего любимого конька, переходя к куплетам, всегда заставлявшим зал сотрясаться от смеха. Песенка тоже была на слуху: «Кто видал Коко на Трокадеро?», Габриэль старалась изо всех сил, вкладывая в песенки душу. Она пела и уже видела себя королевой Парижа, звездой мюзик-холла. Так как ее репертуар состоял из песен с припевами «Коко», то военные кричали это слово, вызывая Габриэль на бис или приветствуя ее на сцене. В итоге за Габриэль закрепилось прозвище Коко: она была Коко для всех офицеров, для всех своих друзей из гарнизона. Так получилось, и избавиться от этого было невозможно.

Годы спустя Мадмуазель постарается облагородить и эту историю. Якобы так в детстве называл ее обожаемый отец — «моя малышка Коко». Конечно, история с гарнизонными офицерами куда менее романтична, но слишком многие помнили Габриэль поющей в Мулене. Одним из тех, кто делился своими воспоминаниями, был Шарль Колькомбе, служивший в 1911 году в Сент-Этьене, в 14-м драгунском полку. Ему часто случалось сопровождать в Мулен своего капитана, завсегдатая «Ротонды», и тот рассказывал о некоей Коко, о которой у него сохранились неизгладимые воспоминания. Они оба затем встретили Габриэль на скачках в Виши в обществе Адриенны. Колькомбе, сделавший карьеру в текстильной промышленности, оставался верным другом Шанель, несмотря на компрометирующие ее воспоминания.

Ее опыт пения в хоре никак не сказывался на качестве исполнения. Если сейчас послушать песенки, которые исполняла Габриэль, то очевидно, что особых вокальных данных для них не требовалось, а уж под аплодисменты многочисленных кавалеров она могла петь как угодно. Успех Коко, безусловно, вызывал у других исполнительниц зависть. Звездочки местного масштаба боялись, что их подвинут с главных ролей, а статистки тем более видели в ней конкурентку, на глазах уводившую у них из-под носа реальные деньги. Ей подкидывали оскорбительные записочки, распускали про нее грязные слухи, касавшиеся ее нравственного облика. От этого страдала и Адриенна — они же были неразлучными подругами. На тот момент обе девушки под влиянием полученного в монастыре воспитания на самом деле вели себя целомудренно, не позволяя в общении с офицерами ничего лишнего. Когда обсуждают, каким на самом деле было поведение Габриэль, то, судя по всему, в тот момент это была гремучая смесь строгого воспитания и желания преуспеть, сочетавшегося с определенным напором и даже наглостью с ее стороны. Поклонники кружили вокруг, но она с ними лишь флиртовала. Потому в «Ротонду» просто валом валили ее друзья — ревновать было не к кому, они все имели одинаковые шансы добиться от Габриэль близости. Несмотря на стойкость девушки в плане морали (которой было не суждено продлиться долго), ее репутация оказалась подмочена. В этом были виновны не только завистливые певички, распускавшие слухи: у обывателей в целом сложилось не самое лестное мнение о подобном роде деятельности. Часто оно соответствовало действительности. Да и что должны были думать люди, мимо которых дефилировала молодая особа в сопровождении целой компании офицеров? Слухи в итоге дошли и до магазинчика «У Святой Марии». Его владельцы, продолжавшие давать девушкам подработку, узнав о их новом занятии, прервали с ними всяческие отношения, а ведь на одном только пении заработать Габриэль и Адриенна не могли. Адриенна, несмотря на более выгодные внешние данные, не обладала харизмой племянницы и собирала в шляпу еще меньше монет. Поэтому целыми днями они продолжали шить.