Коко Шанель. Жизнь, рассказанная ею самой

Я решила, что возможность называться герцогиней этого не стоит. Герцогинь много, а Шанель одна-единственная.

— Бенни, тебе следует жениться еще раз. Это лучшее, что ты можешь сделать, если желаешь обзавестись наследником.

Не могу сказать, чтобы Вендор сильно расстроился. Кто-то из нас должен подчиниться другому, но это означало бы ломку и ни к чему хорошему не привело. Лучше врозь. Он оставался герцогом Вестминстерским, а я Коко Шанель — законодательницей мод во всем, даже в интерьере.

Мы остались в приятельских отношениях, всякий раз бывая в Париже, Вендор непременно приходил ко мне с огромным букетом, теперь уже не из собственных оранжерей, но все же. И я была ему благодарна, потому что сотни сплетниц и сплетников только и ждали скандала в виде нашего разрыва.

Вот когда я оценила, что «положение обязывает»! Но неожиданно помог сам Вендор, он стал всем жаловаться, что я снова предпочла ему своего «кюре», так герцог называл моего прежнего любовника — поэта Реверди.

— Коко сошла с ума! Теперь мне ничего не остается, как жениться на другой!

Свет не удивился отказу экстравагантной Коко Шанель, посмевшей предпочесть герцогу Вестминстерскому простого поэта. Книги Реверди раскупили, пытаясь понять, что я в нем нашла. Другой мог бы воспользоваться этим и сделать себе имя, Реверди нет, это не его стихия. Я даже предложила Реверди сотрудничать, ведь у меня тоже острый язычок, мы могли бы вместе сочинять афоризмы для разных журналов.

Реверди послушно вернулся в Париж, жил в «Ла Паузе», но довольно быстро я поняла, что он мне уже не столь нужен, за прошедшие годы изменился не только он, но и я тоже.

Я потеряла веру в мужчин и в счастье. Хотя передо мной были иные примеры: счастливо жили Серт с Русей, вышла замуж за своего многолетнего верного любовника Мориса де Нексона моя Адриенна (старый барон умер, последнее препятствие к их браку исчезло, и они поторопились оформить отношения), женился и Вендор.

Мало того, герцог не придумал ничего лучше, как привести мне свою невесту — Лоэлию Мэри Понсонби, дочь барона Сисонби. Вендор спрашивал, одобряю ли я его выбор! Я одобрила. Это немедленно стало известно свету, подтвердив мою репутацию совершенной оригиналки.

Зато теперь все знали: я отказала герцогу Вестминстерскому, потому что герцогинь много, а Коко Шанель одна! Пошловато, но в принципе верно.

О том, что Коко Шанель действительно осталась одна, никто знать не должен.

Одиночество… Конечно, рядом была Мися, но это уже совсем не та Мися, что десять лет назад вместе с Сертом вытаскивала меня после гибели Кейпела из небытия, теперь Мисе нужна моя помощь. Я помогала, подруга жила у меня, но уравнивать ее и себя я вовсе не хотела! Нет! Я сделала свой выбор сама, я сама отказалась от замужества, предпочтя независимость и свою любимую работу!

У меня действительно осталась только работа, потому что у Адриенны была семья, пусть и без детей, откупившись от братьев, я вычеркнула их из жизни, у Веры тоже счастливая семья, Мися не в счет, остальные, хотя и числились подругами, таковыми не были.

И снова меня спасла работа, она спасала меня всегда.

В своей жизни мне часто приходилось выбирать между мужчинами и моей работой, я могла отдать мужчине сердце, но выбор всегда делала в пользу работы.

Голливуд

Америка — страна денег и рекламы. Говорят, что это страна равных возможностей. Возможности есть у всех и везде, только не все ими пользуются. Большинство людей предпочитает жить, ничего не меняя и при этом все время жалуясь на обстоятельства. В Европе это привычно, в Америке наоборот, там с каждого рекламного щита, с каждой газетной страницы, в каждой передаче радио все кричит: «Ты можешь! Делай, и у тебя получится!» Они делают деньги и демонстрируют то, что сумели на эти деньги приобрести.

Это страна, где роскошь не скрывают от чужих глаз, как англичане, не убирают за затененные окна, как в Париже, а выставляют напоказ на каждом шагу. Казалось, еще немного, и вся роскошь старой Европы пересечет океан, чтобы поселиться в Америке. Несмотря на кризис, на огромное число безработных, они способны купить все, причем все самое дорогое.

Но есть то, что даже американцам, даже Голливуду не по карману — Мадемуазель Шанель не продается!

Черт возьми, приятно сознавать, что я не бросилась на шею Сэму Голдвину, когда тот озвучил гонорар за работу в Голливуде — миллион долларов за визиты дважды в год на эту фабрику сказок и мечтаний. Пусть поймут, что даже возможность одевать мировых звезд кино для меня не важнее возможности делать то, что я хочу!