Кокон

Потихоньку подобравшись к кустам, Максим резко оттолкнулся от земли и рыбкой нырнул в густые заросли чертополоха… Сзади полоснул выстрел. Еще один! Еще!

А пленник уже затаился на ферме!

Теперь уж – либо его искать, либо… Что выберет извращенец? Кого?

Уж, наверное, не беглеца!

А мальчишку, конечно, жалко, да что поделать? Тут, похоже, выбора нету… Однако все же нехорошо труса праздновать! Да и карабин вполне может сгодиться. Тем более извращенец, кажется, ничего такого не ждет, утратил бдительность, гад!

Точно – утратил!

Уголовник уже завалил несчастного парнишку в кусты. Максим спрыгнул на него со стены, словно рысь. Не говоря худого слова, ударил кирпичиком по башке.

Оттащил тело в сторону…

Мальчишка хныкал…

– Давай одевайся, – оглядываясь по сторонам, негромко приказал Макс. – Скорей!

– Да-да… я быстро…

– Ну, готов? – Пленник оглянулся.

Парнишка быстро приходил в себя, не дошло у них еще там до мерзкого дела… не успел извращенец. Вон, лежит теперь – трупом. Да, похоже, что трупом. Да и черт с ним! Никакой жалости Тихомиров сейчас не чувствовал, вообще ничего не чувствовал, не до того было.

– Бежим, парень! Ты откуда пришел?

– Из лесу…

– Вот и я из лесу.

Хлестнули по лицу колючие еловые ветки.

– Дяденька, а мы маму найдем?

– Да уж, поищем.

Максим на бегу хмыкнул: он вовсе не собирался сейчас никого искать – вырваться бы!

– Осторожнее, дяденька, тут кругом болота!

Поздно предупредил: Тихомиров уже ухнул в трясину!

Провалился по пояс и почувствовал, как мерзкая дряблая влага лезет все выше, выше, вот уже по грудь… а под ногами – чавкающая зыбкая вязь!

Парнишка уже тащил какие-то ветки, вот протянул сук… Макс ухватился, подтянулся… добрался до папоротников… до корней… до елки… впрочем, нет, это, кажется, можжевельник.

Ху!!! Выбрался!

– И много тут таких болотин? – выливая из сапога воду, поинтересовался Максим.

– Много, дяденька. Почти целый лес.

– Как же ты прошел-то?

– Мама тут все тропинки знает. Она у меня биолог.

– Учительница что ли?

– Нет, в заказнике работает.

– А… Тебя-то самого как зовут.

– Димкой… А вас?

– А я Максим. Максим Андреевич. Можешь просто – дядя Макс. – Надев сапог, Тихомиров поднялся на ноги и настороженно прислушался. – Ну, Димка, пошли что ли… Только осторожно… и постараемся не шуметь.

Хорошо бы вообще-то добраться до машины. Если ее не прихватили местные ухари – вполне ведь могли отыскать. Не те мужики, так их староста, Микол, – он же в город двинул. Между прочим, болотами. Значит, не должен бы увидеть.

– Слышь, Димыч… ты там, в лесу, машину случайно не видел? Синий такой «логан».

– Не-а, не видел… Дядя Макс, а я вон ту березу помню!

– Какую?

– Во-он ту, корявую… Там еще надпись должна быть вырезана.

Оба беглеца, тяжело дыша, подбежали к дереву.

– Ну, вот она!

Максим усмехнулся, увидав давно, наверное, уже вырезанную надпись, можно сказать – классическую: «Витя + Маша = Любовь».

– Отсюда совсем недалеко до болота… я дорогу знаю. Может, покричать?

– Не! – испугался Макс. – Думаю, лучше не надо.

Они-то не кричали. Кричали другие. Вернее сказать, другая:

– Дима-а-а-а! Дима-а-а!!! ау-у-у!!!

– Мама! – радостно вскинулся мальчик. – Меня ищет… Мама! Мама! Я здесь!!!

И побежал на крик. И Максим – за ним следом.

Димкина мама оказалась симпатичной невысокой женщиной лет тридцати пяти, светленькой, с круглым приятным лицом и милой улыбкой.

– Здравствуйте, – вежливо кивнул Тихомиров. – А мы вот тут с вашим сыном заблудились немного. Кстати, вы тут нигде синий «рено» не видели?

– Синий? – Женщина улыбнулась. – Видела. Так это ваша машина. Здесь недалеко… только я вам покажу, как идти, – там кругом трясина.

– Ой, мама. – Мальчишка бросился матери на шею, обнял, прижался и зарыдал. – Мама… что там было… я тебе потом расскажу…

– Ну-ну, не плачь… подумаешь, заблудился.

– Мама… там… там…

Успокоив ребенка, женщина – звали ее Валентиной – призывно махнула рукой:

– Идемте, Максим. Поищем вашу машину.

– Не тяжело с ягодами-то? – Тихомиров кивнул на полное ведро брусники: – Давайте, я понесу…

***

Машина стояла там же, где и была оставлена, – на лесной дорожке, у лужи. И даже дверца была приоткрыта… Макс дернулся… Слава богу – ключи на месте.

– Садитесь, подвезу. Далеко вам?

– В Калинкино.

– Ох, ничего себе вы забрались – семь верст киселя хлебать!

– Так здесь – лесами, болотами – близко.

***

Нику он увидел у своего дома, когда, возвратившись из Калиновки, уже припарковал свой «рено». В маечке и дико коротких шортиках, в лаковых сапогах, с каким-то сверкающим стразом в пупке – ну надо же так вызывающе вырядиться… Впрочем, эта девчонка так обычно и одевалась… естественно, после работы.

Всегда найдутся такие люди, которые будут соблюдать закон только тогда, когда их принуждают к этому силой. Суды, милиция, тюрьмы… сейчас в городе ничего этого не было, не было и закона, а было много желающих делать то, что хочется в данный момент.