Кокон

Максим и не пытался скрыть свое удивление – вот ведь как, оказывается, в жизни бывает: думаешь, что знаешь о человеке все, ан нет! Вон Вероника с какой неожиданной стороны раскрылась… И не подумал бы никогда!

***

Не попадаясь никому на глаза, они раскрасили еще один магазин и пару офисов. Может быть, вошедшая во вкус Ника отметилась бы по всему городу, если бы не начавшаяся вдруг гроза. Впрочем, не вдруг – целый день парило.

Громыхнуло так, что Макс в машине подпрыгнул… шваркнуло ветвистой молнией где-то совсем близко, потом еще и еще… А затем хлынул ливень, даже не хлынул – просто встал сплошной стеной.

– Уф! – Запрыгнув в салон, мокрая, но довольная Вероника чмокнула Максима в губы. – Блин, классно! Прямо молодость вспомнила.

– Ну-ну, старушка…

И снова громыхнуло, на этот раз уж где-то совсем близко, будто над самой головой.

– Ой, Макс, давай уже поедем. – Девушка с опаской смотрела в небо. – Ты посмотри, что делается-то! Вот это гроза! Я такой в жизни своей не видела… Ты только посмотри, какие молнии-то! Желтые, синие, оранжевые… А вон зеленая! Бабах!

– Да уж…

Покачав головой, Макс осторожно выехал на Советскую. Весь город был залит разноцветными сполохами молний, тугие капли дождя разбивались о лобовое стекло, отскакивали от мокрого асфальта тяжелыми цветными брызгами, как и молнии – синими, зелеными, желтыми…

– Красиво как! – шепотом восхищалась Ника. – Красиво… и страшно!

Они подъехали к дому Макса, а дождь так и не прекратился, наоборот, хлынул с новой силой. Грозовая канонада перекликалась с визгом и улюлюканьем автосигнализаций…

– Да уж. – Максим покачал головой. – Сегодняшней ночкой точно не уснешь…

Вероника обняла его за плечи и, поцеловав, улыбнулась:

– Так зачем же нам спать-то? Чем-нибудь поинтересней займемся… Ну, пошли уже, вылезай!

– Подожди… может, стихнет еще.

– У! Да он до утра не стихнет!

– Фонарь… – вдруг тихо произнес Максим.

– Что – фонарь? – не поняла Ника.

– Вон, над подъездом… Не горит. А всегда горел. И вон там – горели…

– Так гроза же! Вот электричество и выключили…

– Или само отключилось…

– Да… или само…

Они все же промокли – еще бы! – хватило и нескольких секунд, поднялись пешком на пятый этаж – лифт тоже не работал.

Войдя в прихожую, Максим по привычке щелкнул выключателем… тщетно… махнул рукой, засмеялся:

– Теперь мы здесь с тобой как дикари будем.

– Не только мы…

Ника улыбнулась, побежала в ванную:

– Опа! Горячая вода есть!

Для городка это было действительно нечто. Горячая вода – летом! Что и говорить – повезло.

Не отличавшаяся излишней стеснительностью Вероника сбросила с себя бесформенную мокрую хламиду с капюшоном – что-то молодежное. Макс, хоть и не считал себя стариком, предпочитал более классический стиль. Хламида полетела на пол, туда же – топик… затем и джинсы, трусики…

– Макс, у тебя свечки-то есть?

– Да найдем…

– Кажется, где-то здесь…

Максим нагнулся к шкафу… И почувствовал, как Ника подкралась сзади, набросилась, словно пантера, покрывая поцелуями шею…

Ну почему бы и нет? В конце концов – за этим сюда и приехали, ну, еще поспать… так завтра выходной, выспаться можно… и не только выспаться…

***

…Ника изгибалась, стонала с такой недюжинной страстью, что Макс всерьез опасался за уши соседей. Бедняги… Видно, не придется им сегодня поспать.

Гибкое тело девушки казалось таким горячим, что можно было обжечься, небольшая тугая грудь с твердыми коричневыми сосками напоминала бутон лотоса, на плоском животике, рядом с пупком, была сделана цветная татуировка – распустившая крылья бабочка, что-то подобное имелось и на левой ягодице, и между лопатками.

– Ах, милый… – Вероника блаженно закатывала глаза. – Здорово, что сегодня электричество вырубили, правда?

– Ну… не знаю…

– Так даже интереснее! Так ты нашел свечки?

– Ах да… да…

Максим протянул руку с дивана, поднял с пола коробку:

– Вот!

– Вау! Красивые какие. Вот эту мне зажги и ту… зеленую… Представляешь, как здорово бы было, если б у них еще и пламя было такое же цветное?

– Да у нас и так тут… – Макс кивнул на улицу. – Ты только взгляни – настоящая цветомузыка!

За окнами по-прежнему взрывались разноцветные молнии, их блики – зеленые, синие, красные – пробегали по потолку и обнаженным телам любовников, окрашивая их, словно цирковое трико.

– Посмотри, – смеялась Ника. – Ты сейчас – ярко-зеленый… а вот теперь – голубой! Ну, не обижайся, я ведь не в том смысле…

– Ты мыться-то пойдешь, ма шери?

– Да, да… А ты музыку мне включи!

– Ага… музыку. Электричества-то нету!

– Что ж, придется самой петь… Или, лучше, тебе! Хотя у тебя слуха нет…

– Это почему же нет? – обиделся Макс. – Я, между прочим, в детстве еще в хоре пел. Покуда не выгнали. Так что спою… Ваши пальцы пахнут ладаном, а в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо нам, никого теперь не жаль…

– Что это ты такое поешь? – Вероника пустила в ванную воду.

– Вертинский…

– Макс, а где у тебя пена… ну, или соль?

– Соль на кухне… принести?

– Угу…

Макс торопливо пошарил в столе, отыскал солонку…

– На, ма шери…

– Максим… Давно хотела спросить… Ты почему меня все время Машей называешь? Так твою бывшую девушку звали, да?