Кокон

– При чем тут Маша? – подавая солонку, обескураженно переспросил молодой человек. – Не было у меня никогда никаких Маш, Наташ… А! Ма шери – так я тебя называю. Это по-французски – моя дорогая.

– Ты что принес? – Погрузившаяся в ванну девушка неожиданно расхохоталась. – Вот это вот что? Это…

– Соль. – Максим пожал плечами. – Ты ведь сама просила.

– Для ванны соль я просила! Для ванны! Знаешь, есть такие… Эх… ладно уж… не уходи – спинку потрешь…

А вот его прежняя подружка, Олеся, с которой все было серьезно… уж куда серьезнее… почему-то терпеть не могла мокрого секса – в той же ванной, как сейчас с Никой, или в душе… До или после – пожалуйста, за-ради бога, а вот там… Ну не нравилось ей…

– Милый, ты чего такой вялый? Задумался о чем-то? Девушку свою прошлую вспомнил?

Вот зараза! Что она, мысли читает?

Ох, изогнулась, как кошка… водой плеснула, хитро так улыбнулась, прищурилась:

– Милый, а ты меня завтра вечером в Питер отвезешь? Ну, помнишь, я позавчера отпрашивалась, к подружкам?

По-правде говоря, Максим ничего подобного не помнил, но на всякий случай кивнул. Может, и отпрашивалась, да пусть себе съездит, все равно – не сезон пока что. Хотя… а почему он-то ее должен возить? Что, и в самом деле обещал?

– Обещал, обещал. – Выбираясь из ванны, Вероника едва не опрокинула горящую свечку. – Ну, когда мы это… в офисе на столе прямо… Ну, еще телефон упал!

– А-а-а…

Секс на столе Макс помнил. А вот чтобы что-то там обещал…

– Душно как! – Девушка обняла себя за плечи. – А давай балкон откроем.

– Так дождь же!

– И что? Он же теплый.

Пожав плечами, Максим распахнул балконную дверь, впуская в квартиру – съемную однокомнатную хату, правда, с евроремонтом – влажный грозовой воздух.

Ника, как была, голышом выскочила на балкон, ухватилась за парапет руками, обернулась призывно:

– Ну? Что ты там встал-то? Не хочешь?

Макс лишь хмыкнул: никак нельзя было сказать, что нет.

Бедные соседи…

Впрочем, может быть, им, наоборот, интересно. Может, они эти, как их… вуайеры…

Какая она все-таки стройненькая, эта Ника… Хотя в ее-то годы…

Пока то-се… ванная да балкон этот – и не заметили, как начало светать. Гроза кончилась, громовых раскатов уже не было слышно, перестал и дождь, хотя чуть-чуть еще капало… А может, это просто ветер срывал тяжелые капли с проводов и деревьев. И плотные желтовато-серые облака затянули все небо. Ни одного просвета!

– У тебя вино-то есть еще? – зевнув, потянулась Ника.

– Сейчас посмотрю… Кончилось – так купим, магазин рядом.

– Там у меня, в сумке… вон, на кресле, мобильник… Кинь, если не трудно.

– Лови!

Максим прошел на кухню, к холодильнику, принес бутылку бордо, настоящего бордо, а не той бурды, что продают повсеместно. Поставил два граненых стакана на серебристый поднос – в холостяцком обиталище Макса, окромя стопок да большой, с отбитой ручкой, чашки, больше никакой подходящей посуды не водилось. Открыл банку фаршированных оливок, порезал яблоки, сыр… Вошел, галантно поклонился и, поставив поднос на табуретку, продекламировал:

Пей, моя девочка,
Пей, моя милая,
Это плохое вино…

Вероника аж поперхнулась, услышав такое.

Оба мы нищие,
Оба унылые,
Счастия нам не дано!

– Спасибо за хорошие стихи, Максим! Небось опять Вертинский?

– Именно!

– Черт… что связи-то нет? Беда просто – не дозвониться ни до кого! Так ты не забыл – вечером меня в Питер отвозишь!

Вот пристала! Теперь уж ни за что не отвяжется. Легче отвезти, чем потом выслушивать всякое… Или друзей попросить – наверняка кто-нибудь после выходных в Питер рванет. Прямо сейчас вот и позвонить… Ага! Позвонил… связи-то нету! Вообще сети нет! Что за дела? Наверное, с грозой все это как-то связано.

Электричество так и не появилось, и Макс с Вероникой, допив вино, тупо улеглись спать – умаялись.

А проснулись, когда часы на стенке показывали почти полшестого вечера. Точнее, первой проснулась Ника.

Бросив взгляд на часы, озабоченно вскочила на ноги – одеваться. Толкнула безмятежно спящего Макса:

– Хватит дрыхнуть! Уже ехать надо.

Ну, надо так надо. Максим пожал плечами – придется отвезти, никуда не денешься. Заодно и самому кое-какие дела порешать, заночевать можно у кого-нибудь из приятелей… позвонить… В Питере-то наверняка связь не вырубило.

– Нет, ну и грозища же вчера была!

– Ты собрался уже?

– Да собрался, собрался.

Стоя у зеркала, Вероника деловито подкрашивала ресницы.

Интересно, а куда это она собралась? В смысле к кому? Говорит, что к подружкам… Знаем мы этих подружек! А впрочем, создавать семью оба не собирались, по крайней мере – в обозримом будущем. И все равно, если там с кем-то у этой взбалмошной девчонки какие-то шуры-муры, Максу было бы неприятно. Не смертельно, конечно, мало ли таких Вероник? Но – неприятно. Олеся, к примеру, таких штук никогда себе не позволяла… и, может быть, даже любила его, дурака… Скорее всего любила. А тут… тут о любви и речи нет – и обоих это вполне устраивает. Как говорится, за что боролся, на то и напоролся.

***