Кокон

– Да уж, метод хоть куда. Нам бы только под их копьецо не попасться!

Вот опять с лестницы спустилась группа подростков… Монстры снова взялись за копья… и снова – напрасно.

Тихомиров ухмыльнулся:

– Да уж, с ужином у наших трехглазых друзей пока не складывается. Ну что, пора на охоту? Предлагаю спрятаться на втором этаже – рано или поздно монстры туда поднимутся, у меня почему-то такое предчувствие.

– Ага, – кисло улыбнулась девушка. – Если до того мальчишка не пожалует к ним сам… А они его – копьями.

– Представляю, что тут тогда начнется, – покачал головой инженер. – Ни с того ни с сего вместо парня – кровавые клочья. Да уж, думаю, стесняться наши друзья не будут.

– Похоже, что так, – угрюмо согласился Максим. – Ну что, пошли на второй этаж? Вон, сзади – черная лестница. Кстати, оттуда, с лестницы, и более-менее прицельно выстрелить можно.

– Вот именно, что более-менее. Ладно, идем…

***

На втором этаже кто-то тихонько играл на гитаре и пел – музыка доносилась из распахнутой двери одного из превращенных в спальные помещения классов:

Я вам песню спою об одном гитаристе,
Он чилийских мальчишек был вожак и кумир,
Я вам песню спою о веселом марксисте,
Что играл на гитаре – а слушал весь мир!

– Не надо про Виктора Хара, Митяй, больно уж песня грустная.

– Так что ж вам теперь – «Венсеремос» спеть?

– Лучше эту – «пароход белый-беленьки-и-ий…» Ну, помнишь же?

Какая-то девчонка, озабоченно стуча каблучками, поднялась по лестнице и, промчавшись сквозь Тихомирова, заглянула в класс:

– Вы у нас гитару брали? Так вот – отдавайте. Нам она тоже нужна.

– Так вас там сторож услышит.

– А мы гулять собираемся, на улицу вылезем. Короче, отдавайте!

– Ну, еще одну песенку, а?

– Тогда гитару сами принесете! – Девчонка рассерженно зацокала обратно, а у самой лестницы обернулась и крикнула: – Давайте быстрей только. Нам тоже песен хочется.

– Ага, а нас к себе не зовут, – глухо прокомментировали в палате.

– Не зовут. У них свои гитаристы есть. Митяй, сбацай-ка напоследок чего-нибудь повеселее! Про Карлсона что ли…

– Есть герой в мире сказочном… – взяв первые аккорды, начал Митяй.

– Он простой и загадочный… – тут же подхватили слушатели.

– Вот молодежь раньше отдыхала, – с оттенком зависти произнесла Олеся. – Вино пей, на танцах пляши, песни ори ночь напролет. Никому и дела нет! Вот это лагерь! И из взрослых – только сторож, и тот незнамо где. А как же воспитатели?

– Они сами себе воспитатели, Олесенька, – тихонько пояснил инженер. – Комсомольцы! Между прочим, по утрам на колхозные поля работать выходят. Целый день, до вечера, на прополке…

– Тсс!!! – Тихомиров кивнул на лестницу. – Кажется, идет кто-то…

Петрович быстро вскинул ружье, и Максим тоже последовал его примеру, но… Это оказались не чудовища – все та же цокающая каблучками девчонка.

Правда, в палату она на этот раз не пошла, дождавшись конца песни, заголосила с лестницы:

– Эй! Товарищи из второго отряда! Совесть-то у вас есть или как? Нам еще «Товарищ песню» репетировать.

– Все! – пристукнув по корпусу гитары ладонью, громко произнес Митяй. – Пойду отнесу.

– Давай… Мы пока карты раздадим.

***

В коридоре наконец появился Митяй – в джинсах и футболке с самодельной надписью «Led Zeppelin», с небрежно закинутой на плечо гитарой.

– Ну что? – Максим поудобнее перехватил ружье. – Пошли, что ли, следом? Как там, Петрович, поется-то? Мы красная кавалерия, и про нас… былинники плечистые ведут рассказ!

– Не плечистые, а речистые!

– А, какая разница? Сейчас главное – не промахнуться. Ты, Петрович, бери того, что слева, а я – правого. И – одновременно, на раз-два, ага?

– Понял, не дурак. Опа… что это тут, на полу? Тапочки, ремень… возьмем?

– Да зачем они?!

– Авось пригодятся…

И вот они, монстры, все так же сидят внизу, на лестнице, словно какие-нибудь бомжи на вокзале…

Завидев, а точнее, заслышав идущих, один из монстров лениво потянулся к копью… Не видя перед собой никого, юный художник беззаботно перепрыгивал через ступеньку… Летя прямо на острое лезвие!

Приладив на перилах ружье, Максим прицелился:

– Пора, Петрович… Р-раз-два!

Бабах!!!

Выстрелы грянули одновременно. Один из трехглазых, лишившись половины черепа, тут же завалился навзничь, второй тоже упал, схватившись за брюхо и глухо, со злобой, завыл. Зеленая, со странными переливчатыми искорками, кровь залила весь коридор…

– Добить бы надо, Петрович, – обернулся Макс.

А инженера и не нужно было подгонять, ловко перезарядив ружье он подошел ближе и, почти не целясь, снес трехглазому голову.

– Ну вот, всего-то и дел! И чего мы раньше-то тянули?

– Ага, раньше попробуй к ним подойди… Это они только сейчас подустали, расслабились…

– О боже! Что это?

Мальчишка, похоже, что-то заметил! Или пытался увидеть, вглядываясь… нет, не в монстров, в Олесю…

– Вы?

Увидел что ли? Но ведь не должен же! Впрочем, и монстры его поранить не должны были, а ведь, поди ж ты…

– Смотрите, смотрите, они оживают! – в ужасе закричала Олеся.