Кокон

Ушастый «запорожец» цвета белой ночи, треща двигателем, уже выворачивал из-за магазина. Увидев бегущего Макса, инженер притормозил, гостеприимно распахнув дверцу:

– Прошу, такси подано!

– Долго возились? – плюхаясь на сиденье, спросил молодой человек.

– Пфф… – Петрович презрительно усмехнулся. – Эти «запорожцы»… Понимаешь, в те времена машины вообще не закрывали, как, впрочем, и квартиры, разве что на ночь. Ну, а если б кто себе стальную дверь вздумал поставить или, скажем, решетки на окна, сказали бы точно – чокнутый!

Вывернув на шоссе, Петрович прибавил скорость, и вскоре огни поселка остались далеко позади. Как и жуткий утробный вой!

Вой, впрочем, быстро приближался.

– Чего это они, снова нас почуяли что ли?

– Не знаю… Наверное, заметили, как Максим садился. Теперь бегут сзади. Бегите, бегите… Макс, где тут поворот на Огоньково?

– А зачем нам поворот? – Тихомиров устало улыбнулся.

– Ну… там же поляна… цветы.

– Цветы с поляной и на Светлом озере есть, – весело пояснил молодой человек. – Вот туда и поедем. А глупые чудища пускай себе на ферму скачут – туда им и дорога!

– Макси-и-им! – обрадованно закричала на заднем сиденье Олеся. – Дай я тебе поцелую!

Через сорок минут они уже были у самолета – зеленого Ил-2 на постаменте из железных труб.

Только теперь, когда вой голодных чудищ остался далеко позади, Тихомирова отпустило.

– Кстати, Петрович, а мы Светлое-то уже проехали. Зачем?

– Как это зачем? – возмутилась девушка. – Нас у самолета человек ждет – забыли? Вон он, кстати, стоит… Тормозите, тормозите, Григорий Петрович. Ну, Макс, думай, как теперь перед пацаном оправдываться будем?

– Да придумаем что-нибудь, главное – от тварей этих избавились! – Максим лениво вылез наружу и, увидев маячившего у памятника парнишку, помахал рукой:

– Эй, Айвазовский, привет!

– Напрасно кричишь – он же тебя не слышит. – Олеся усмехнулась. – Возьми, вон, расческу… здесь, на заднем сиденье, нашла.

– Давай…

Глава 14 Город

Вот я пришел, тихоня сирый,
Богат покоем глаз моих,
Кто в городах живет больших —
Меня нашли незлобным, мирным.

Поль Верлен

– Ну, братцы, до встречи! – Прощаясь, инженер протянул было руку, но потом распахнул объятия, обняв сначала Олесю, потом Максима. – Удачи вам.

– И тебе удачи, Петрович. Помни про Хмыреныша.

– Не бойтесь, не забыл.

Махнув рукой, Григорий Петрович поправил висящее на плече ружье и быстро зашагал в Калиновку.

Немного постояв, молодые люди пошли прямо по шоссе – к самолету, в город. От радужной полянки с цветиками-семицветиками до шоссе беглецы шли вместе, а теперь вот настала пора расстаться.

За лесом, над Светлым озером, уже занимался желто-туманный рассвет.

– Тепло как, – взяв Макса под руку, улыбнулась Олеся. – Здесь что, уже лето? Неужели мы так долго отсутствовали?

Тихомиров посмотрел вдаль:

– Кто его знает, как течет время в зазеркалье. Хотя… – Он бросил взгляд на придорожную канаву, заросшую бурной зеленью. – Что это там за цветочки? Подснежники, кажется.

– Да, подснежники. – Девушка замедлила шаг, наклонилась. – А вон там, в канаве – снег.

– Значит, май, – задумчиво промолвил Максим. – Не так уж долго мы и шлялись.

– Хорошо, что все хорошо закончилось. – Олеся поправила волосы. – Только немного совестно – художника-то мы все-таки обманули. А он, бедняга, надеется… чуть ли не на персональную выставку.

– Ага, лучше, конечно, было его на съедение оставить, – усмехнулся молодой человек. – Тогда этот Айвазовский на нас уже точно не смог бы обидеться.

Олеся вдруг сунула руку в карман кофточки, вытащила сложенный вчетверо листок, развернула…

– «Обнаженная в солнечном свете» – так, кажется, это называлось бы у Ренуара, – заглянув девушке через плечо, тихонько засмеялся Макс. – Или «Большая купальщица»!

– Почему большая-то?

– Ой… а грудь-то как тщательно выписана! – Тихомиров лукаво прищурился. – Ну совсем как настоящая… давай-ка сравним…

Рука его скользнула Олесе под кофточку, нащупав упругий сосок…

– Отстань…

– То есть как это – отстань? – Максим уже расстегивал последнюю пуговицу.

Надо сказать, девушка не особенно и сопротивлялась, больше делала вид:

– Ну… ну, не здесь же!

– А почему не здесь? Смотри, тихо тут как, спокойно… Пошли-ка во-он к тем елкам.

– Так они ж колючие!

– А мы стоя…

– Черт… Умеешь же ты уговаривать…

С разбега перепрыгнув канаву, Максим обернулся, дал руку Олесе, помог перебраться, притянул к себе, обнял, покрывая жаркими поцелуями шею и грудь…

– А ну-ка наклонись, милая…

…быстро стянул с девушки брюки, крепко обхватывая руками талию…

– Ах… – Олеся выгнулась, застонала, томно прикрывая глаза…

Поднимающееся над головами солнце дарило влюбленным свои золотистые лучи, жаркие, пробивающиеся сквозь туманную дымку низкого неба. Рядом, в можжевельнике, радостно щебетали какие-то птицы.

– Ну вы даете, ребята!

– Ай!

Подхватив одежку, Олеся быстро скрылась за елками.

Тихомиров как ни в чем не бывало подтянул штаны и обернулся:

– Здорово, мужик! Погода сегодня хорошая.