Кокон

Наш медотряд разбил лагерь на склоне горы. Горы в этих местах опасные, после дождя даже шагу ступить невозможно. Душит жара, но все равно приходится кутаться в одежду, защищаться от пиявок, которых здесь великое множество. Днем я провел ампутацию, до конца жизни ее не забуду. Пациент – господин Вуд, лучший врач в медотряде, в Англии он пользовал аристократов и членов королевской семьи. Последние два месяца я был его помощником и переводчиком, но он еще ни разу не доверил мне скальпель, полагался только на себя, никому другому оперировать не позволял. Позавчера мы попали под авиаудар, погибло десять человек, господин Вуд был ранен. Весь день он пролежал без сознания, а очнувшись, спросил: “Правую руку уже не спасти?” Я покачал головой. Его глаза покраснели. Перед операцией он велел мне подержать его за правую руку, а потом сказал: “Я передал тебе свой талант”. Операция прошла успешно, он пока не очнулся от наркоза. Я ушел из лагеря побыть в одиночестве; вдалеке снова раздаются сигналы тревоги. Шучжэнь, за эти дни я еще глубже почувствовал, как изменчива бывает судьба. Жизнь ничтожна, в ней нет и капли достоинства, а война – всего лишь игрушка в руках генералов. Какой смысл в победе, если ее цена – гибель стольких людей? Но я часто вспоминаю тебя, и это не дает мне пасть духом. Я обязательно вернусь к тебе, чего бы это ни стоило.

Цзишэн

Смена кадра. Пожилая женщина складывает письмо, возвращает его в жестяную коробку.

Титр:

ЭТО ПИСЬМО ЛИ ЦЗИШЭН ОТПРАВИЛ ЧЭНЬ ШУЧЖЭНЬ ИЗ МЬЯНМЫ В 1943 ГОДУ. ОНО ОКАЗАЛОСЬ ЕДИНСТВЕННЫМ, ПОСЛЕ ОНИ ПОТЕРЯЛИ ДРУГ ДРУГА ИЗ ВИДУ ДО САМОГО КОНЦА ВОЙНЫ. КОГДА ЛИ ЦЗИШЭН ВЕРНУЛСЯ С ФРОНТА, ЧЭНЬ ШУЧЖЭНЬ УЖЕ ДВА ГОДА БЫЛА ЗАМУЖЕМ. В 2008 ГОДУ ЧЭНЬ ШУЧЖЭНЬ, ЛЕЖА НА СМЕРТНОМ ОДРЕ, ПОЖЕЛАЛА УВИДЕТЬСЯ С ЛИ ЦЗИШЭНОМ, НО ОН БЫЛ НА КОНФЕРЕНЦИИ В США И НЕ СМОГ ПРИЕХАТЬ.

Чэн Гун

Тетя не знает, что я уезжаю. Наверное, лежит сейчас на кровати и чутко ловит звуки за дверью. Последние два года она страдает неврастенией и засыпает всегда дольше, чем спит. Если я поздно возвращаюсь домой, она лежит в темноте без сна и прислушивается, а засыпает, только услышав щелчок замка и мои шаги. Она думает, что сегодня все будет как обычно, что я просто ушел выпить. Тетя не против моих попоек, и даже если я прихожу домой пьяным, ей все равно. Для нее наверняка не секрет, что в последний год у меня появилась небольшая алкогольная зависимость. Но как знать, может, этого она и хотела. У мужчины, который каждый вечер напивается, вряд ли есть шансы понравиться девушкам. К тому же у алкоголиков снижаются половые потребности, постепенно они вообще утрачивают способность любить. Я должен поскорее состариться, лучше, если я успею состариться одновременно с тетей и мы вместе покинем этот мир. Так нужно для моего же блага – тетя беспокоится, что после ее смерти я стану очень одинок.

Но сегодня она меня не дождется. Всю ночь пролежит без сна, может быть, только на рассвете заставит себя ненадолго вздремнуть, но скоро снова проснется. Она включит ночник, посмотрит на будильник, встанет с кровати, проверит дверной замок, потом попытается до меня дозвониться – будет расхаживать по комнате, слушая длинные гудки. И в какой-то момент вдруг поймет, что я не вернусь. Стоя посреди квартиры, освещенной первыми утренними лучами, тетя поглядит по сторонам, и я могу представить, какой ужас ее охватит. Знакомые предметы покажутся чужими – я знаю это чувство.

Я впервые по-настоящему уезжаю из Цзинаня, перебираюсь в другие края. Много лет назад тетя услышала от гадателя, что должна всю жизнь провести там, где родилась, дальняя дорога обернется для нее несчастьем. Она любит повторять, что наши “восемь знаков”[11] очень похожи и мне тоже нельзя уезжать далеко от дома. Эти годы мы с тетей делили одну жизнь на двоих, и я действительно стал все больше походить на нее. Постепенно ее страх перед дальней дорогой передался и мне. Какая-то странная убежденность держала меня на месте, я словно чего-то ждал. Тогда мне очень хотелось рассказать об этом чувстве Сяо Кэ, но я даже себе не мог объяснить, чего же на самом деле дожидаюсь.

Сяо Кэ тоже молчала и без остановки расчесывала комариный укус на руке. Был август, ржавый вентилятор шелестел, вздувая занавески, а Сяо Кэ, раздевшись по пояс, ходила кругами по комнате и с силой расчесывала руку. На месте укуса выступила кровь, но она этого не замечала. Рана затягивалась коркой, которую она снова сдирала, и скоро расчесанный укус превратился в лунку, которая с каждым днем разрасталась. Она не зажила до самого ухода Сяо Кэ.