Читаем Коктейль полностью

Давно отсюда на моей судьбе повстречал юную девушку, трогательно умеющую по мере своих возможностей рисовать нереальные сюжеты.

Вся боль в том, что, приготовив все краски, мы не смогли написать ни одной картины. Дело даже не в том, что наши стили различны, либо не нашли общих начал, нет. Суета помешала нам объединиться, пустив ветер в неокрепшие головы, и наши взгляды понесли нас на разные края Света. Между нами расстояние. Кроме физического, духовное.

В чём мой грех. Потеряв мечту, заполнял ядом то место, в котором ту хранил. Приобрёл лицемерие, тоску, обесценил все свои чувства и от них исходящие возможно новые.

Многие называют это "повзрослел". Я же к этому не стремился, однако пришёл.

2 глава

Мы далеко. И я даже не знаю, как смогу найти её, где её искать, нужно ли. Захочет ли она нарисовать новых работ? А вдруг вовсе бросила сие занятие?

Перестав поклоняться искусству, в последние годы творил исключительно глупости. Штрих оставляя не на холсте, а на своих перспективах. В отчаянии, в каком-то баре познакомился на той неделе с интересным джентльменом. Он занимается благим делом – спасает людей. Ну, как сказать: джентльменом казался, потому что на пьянку всё время одевал пиджак на футболку (а когда уходил вне, снимал пиджак, дабы не испачкать единственную дорогую вещь), а миссия в спасении людей заключалась в бескорыстных разговорах в метро и других общественных местах. Мой новый друг был бомжем. Я художник. У нас много общего.

У меня тоже нет ничего, хотя есть всё, что нужно для обычной жизни. Она мне не нужна. Если нет рвения познавать что-то новое, гореть, любить, удивлять, то считай, ты не живёшь. У бродяги дела обстояли не лучше. Но зато его внутренний мир был богаче моего. Меньше потребностей к простой жизни – тем больше счастливых моментов. Как же он радовался, когда затевал разговор всё с новыми незнакомцами, и беседа имела своё развитие.

Это же так здорово: люди сидят и просто разговаривают. Ныне это редкая удача. И тут мне стало обидно, что даже какой-то алкаш, пускай и доброй натуры живёт веселее меня. Конечно, я злюсь лишь на себя. Если плот тонет. Проблема внутри, а не за бортом. Где-то дыра. У меня, наверное, в голове.

3 глава

Закрыть дыру не выходит. Поэтому я покинул свою палубу. Поэтому я начал другой путь. В неизвестность.

Среди домов под туманным небом виднелись оттенки пустоты. Я здесь надолго. Стараюсь надеяться, пока дышу. Время идёт маленькими шагами, никуда не спеша. Но переплыв этот край, виднеется другой город. Кажется, я увижу в нем свою давнюю знакомую.

Почему же? На горизонте виднеется мост к звёздам. Она любила рисовать нереальное.

<p>|Уснуть в любви|</p>

Я проснулась. Это был кошмар. Мы не могли быть в Космосе совсем одни, когда вокруг так много неизвестного, ведь правда?

Эпилог

А во сне произошла история душесжигающей любви меня и того, кого я родила в своей голове. Проза – не способ заработать ненужные деньги, а надежда победить свои неэффективно работающие умственные способности, попрощавшись с прошлой собой.

И в детстве абсолютно каждый день производил на нас впечатление умиления: и бабочки во дворе, и приятный аромат леса, мерцание солнышка на воде, интересные игрушки на рынке. Любая мелочь давала нам знать, что мы изучаем этот удивительный Мир. А вот общение с другими детьми мне давалось трудно.

Я боялась идти кататься с горок, где было куча шумящих, бегающих непонятно зачем детей, меня смущал этот хаос! Вот вечером, когда наступали сумерки, горка оставалась пустой, слега дул лёгкий ветерок, который рождал на моей коже мурашки, во мне пробуждалось желание покататься, под конец прогулки с родителями. Они всегда-всегда добры ко мне, но не понимали, почему я начинала играть, когда по времени нужно было идти домой.

Сейчас я повзрослела. И ничего не поменялось.

Глава 1. Чёрные ногти

Моя слабость привлекала только новые недуги. Чувство заниженной самооценки, разочарование, но нет, я не хочу замыкаться в себе, ровно так же, как и вести себя вызывающе ради того, чтобы на меня просто обратили внимание. Ранимость – возможность пропускать свет в тьму. Я буду светить. Но чтобы я не потерялась, мне необходимо видеть себя. Мой любимый цвет, пожалуй, всё – таки чёрный. Если ваш любимый цвет какой-либо иной, и вдруг кто-то внезапно выключит свет, то вы не сможете увидеть желанное. Я – смогу. Практично и тепло во всех аспектах, при любых жизненных обстоятельствах.

Ведь именно когда кто-то внезапно выключает свет, нам приходится отвыкать от своего любимого цвета и есть лишь вариант принять темноту. В тьме никого нет, только ты. И такое состояние посещает меня всегда. Да, поэтому одиночество и ночь остаётся для меня наивысшим благом.

Перед прогулкой крашу ногти чёрным лаком, одеваю пальто, ухожу в поздний вечер на терапию с фонарями.

Могу встретить тишину в тёмном лесу, потом вернуться к бытию среди домов. Исход один – становится легче, но грусть как всегда моя лучшая подруга.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии