– Я умаялся за эти дни, – тихо рассказывал Кир. – Пока шел из столицы, все обдумал, решил. А как дошло до родителя – и со шхуны меня убрал, и послать работником пригрозился. Ох, и худо эти дни было! – И лег на спину, закинул руки, ушел в свои мысли.
Нюшка хотела спросить, как теперь у него, уладилось ли. Но подумала: хоть и жалобы в словах Кира, а в голосе лишь успех и уверенность. И порадовалась за него, смолчала. Свои тревоги и сомнения она совершенно сейчас не помнила. Хотелось ласки, хотелось подокучать Киру.
– Знаешь, какое я платье шью подвенечное? – Голос ее шаловливый.
Кир нашел ее руку в своих волосах, засмеялся:
– А получилось опять по-родительски: не я иду, а меня ведут.
И опять замолчал, задумался.
«Ну, что же ты, какой глупый, – думала, – не про то я с тобой». Были у Нюшки приятные заботы, которыми ей хотелось бы поделиться с Киром. Кто, к примеру, на рукоданье хором девушек заправлять будет? Кто по свадьбам нынче лучшая краснопевка? А ночь накануне? Она незабываемой должна остаться. В Коле, по обычаю, сосватанные вечеринку устраивают. Догляд старших при этом не полагается, и молодежь веселится шумно. После гурьбою идут по улицам. Будущие шафера зажженные фонари несут. Гармоника, гитара и балалайка без умолку играют. Парни и девушки песни поют, пляшут.
А назавтра уже – красование! Расплетут подруги-приставницы Нюшке косу, уберут ей лентами голову. И Нюшка с Киром кататься по Коле поедут. Днем, принародно. В дугах кольца серебряные. Разноцветные ленты на ветру вьются.
– Почему ты со мной про свадьбу не говоришь? – Голос Нюшки игривый. – Ну, поговори-и...
Кир еще как сюда шел, этого разговора пугался: нелегким будет. А сейчас все приготовленные слова забылись. Нюшка же продолжала канючить дурашливо:
– Ну, по-го-во-ри-и!
«Рано или поздно, – думал Кир, – а сказать надо». И постарался свой голос беспечным сделать.
– Со свадьбой мы, Нюшенька, обождем малость. Я на этих днях в Кемь еду.
– Как – в Кемь! – Нюшка аж обмерла. – Надолго ли?
– Судно новое строить, – Кир повернулся, ласкаясь к ней, в глазах радость непоказная. – Новое, Нюша!
И Нюшка увидела в лице его, взгляде, голосе: доволен он и тем, что едет, и тем, что его завтра ждет там. А она как же? «Обождем малость...» Судно новое строить – не шняку сколачивать. Времени вся зима уйдет? А свадьба? Даже малые дети знают: от святок до великого поста не сыграли ее – год жди. А Кир радостный. И отстранилась слегка, рассмеялась не зло, но и не добродушно:
– А оно подождать не может?
– Судно?! Не может, Нюшенька. – В ласковом голосе твердь каменная.
Нюшку опахнуло тем самым неведомым, что лишало ее последние дни покоя.
– И когда ты вернешься?
— До великого поста быть должен.
Показалось, Кир эти слова так сказал, для успокоения. Закусила верхнюю губу, растерянная, еще не зная, что говорить, и ощетинилась внутренне:
— А если я не схочу ждать?
— Не дури, Нюша. – Взгляд Кира посерьезнел. – Я и так уступил много.
– Мне? – удивилась Нюшка.
– Ну, не тебе, не тебе. По делам своим уступил. – Кир опять понизил голос. – Ведь думал я – коляне года через три-четыре таких кораблей себе понастроят! А оно вишь как все обернулось. Один еду.
Еще в первый его приход заметила: за лето сильно Кир изменился. Коль ему кто перечил, становился жестким, неумолимым. Тогда еще этому вся противилась: непокладистый стал, все сплеча да с маху.
– Спросила вяло, будто и не волновало ее это:
– А как не успеешь к посту вернуться?
Знала, вопрос каверзный задала. Если бы Кир в ответ приласкал ее, обнял, заговорил, боясь промедлением ее встревожить, что, он, мол, горы свернет, при случае бросит постройку судна и все пошлет к черту, но к ней непременно в срок будет, – поняла бы его, наверное. Сама отпустила бы и ждала.
Кир поднял брови, наморщил лоб и сказал неуверенно:
– По всему выходит – вернуться должен.
Нюшка почувствовала себя отпрядышем. И с последней надеждой, не в силах остановиться, настаивала почти униженно, давая Киру возможность исправить оплошность, понять, что творится в ее душе:
– А вдруг не успеешь?
– Ну, подождем годик.
Ответил ровно, спокойно, а ее оглушил будто. Год – много, а годик – он маленький. Вишь как сказал. Недаром купец! Загодя все обдумал. Показалось, весь воздух в горенке пропитан запахами смолы, парусины, рыбы. Не продохнуть!
– Нынче надо, Нюша, мне строить судно, нынче. Не могу я из-за своей свадьбы год ждать...
«А из-за моей?!» Остро захотелось тишины. Не в силах смотреть на Кира, прикрыла веки. Кир продолжал говорить – не слышала. Лежала, будто парализованная. Значит, думала, все, что было с Киром у них, – воровство? И вина за это на ней лежит? Обида опять прихлынула, сжала сердце. Не пустое, видно, Никита сказал за ужином.
Долго лежали молча, чужие, каждый о своем думал.
Кир предвидел: размолвка может случиться. И заранее приготовился не уступать. Что-то одно нужно в сторону отодвинуть: свадьбу или постройку судна. Если свадьбу играть сейгод, то деньги где-то брать надо и покою в Кеми не будет – все захочется в Колу, к Нюшке. А это уже не постройка судна – чистая маета.