«Коламбия пикчерз» представляет

– В пятницу, вечером. Во дворе гуляли, разошлись часов в одиннадцать, погода хорошая была, грех дома сидеть. В субботу я после работы на дачу поехала, а в воскресенье у меня день рождения. Я очень удивилась, что Маша не пришла поздравить и не позвонила даже. Неужто, думаю, забыла? До обеда терпела, потом сама решила позвонить, пригласить ее отметить. Я особо никого не собирала, пришли самые близкие. Звоню, трубку никто не берет.

– У нее есть мобильный телефон?

– Мобильного нет. На что он ей? Домашний. Ей телефон поставили, когда она инвалидность получила. Сначала он в прихожей висел, а потом пошли разборки с соседями, мол, она платить за него должна, раз он ее, а болтают-то все, особенно вертихвостка эта, Юлька. Соседи у Машки вообще не приведи господи, одна пьяница, вторая зануда, третья… Ладно, дело молодое. Короче, она с ними намучилась и телефон в комнате у себя поставила: уж если никто платить не желает, так нечего и звонить. Совершенно справедливо, я считаю. – Мы согласно кивнули, успев потерять нить разговора. – Так вот, звоню я в воскресенье, а трубку никто не берет. Последний раз звонила поздно вечером, часов в десять, у меня уж и гости разошлись. Нет Машки. Чудеса, думаю. Куда делась? В понедельник пошла к ней, бабка мне: с субботы ее нет. Тут я, конечно, забеспокоилась: со здоровьем у нее проблемы, а ну как плохо стало? Весь вечер я опять звонила, и ей, и подругам ее из библиотеки, где она раньше работала, всем, кого знала. А во вторник мне уже лихо стало, я давай больницы обзванивать, даже к врачу нашему участковому сбегала – может, Маше путевку в санаторий дали? Та ничего не знает. В общем, с перепугу я давай в морги звонить. Слава богу, там ее нет. И теперь не знаю, что и думать. А сегодня ночью проснулась, вроде меня кто-то в бок толкнул, лежу, и мысль мне на ум пришла: а ну как она права была? И вовсе это не глупости?

– Что? – в два голоса спросили мы.

– Все эти ее разговоры. А ну как и вправду?

– Было бы здорово, если бы вы рассказали нам все по порядку, – влезла Женька. Вид у нее был как у гончей, взявшей след. Мне, признаться, разговоры уже надоели, я с тоской подумала, что время могла бы провести с большей пользой, но вместе с тем тревога, неизвестно откуда взявшаяся, все нарастала.

– По порядку? С самого начала, что ли?

– Давайте сначала, – обреченно кивнула я.

– Значит, так, – хмуря лоб, завела Ольга. Женька закатила глаза, а я пожала плечами – мол, за что боролись, на то и напоролись. – Познакомились мы давно, лет десять назад, когда Маша сюда переехала.

– Может, момент знакомства мы пропустим, – робко вклинилась Женька.

– Хорошо, – охотно согласилась Ольга. – Сын у меня в школе учился – он сейчас в армии, – так вот, русский язык сыну никак не давался, писал хуже татарина, в одном слове пять ошибок делал, все переврет, просто наказание. Ну соседка мне и подсказала к Маше обратиться. Она тогда еще работала, но у кого деньги лишние? Я к ней, упросила с ним позаниматься, мне-то как удобно, она живет в соседнем подъезде. Уговорила ее, в общем. А она тогда только-только с мужем развелась и сюда переехала, у них раньше «хрущевка» была, двушка, разменяли на комнаты с подселением, хотя ее бывший мог бы ей квартиру оставить, у его мегеры своя была, причем трехкомнатная. Но жена его такая пакость, копейки не упустит, вот он и претендовал. И что? Его комнату они теперь сдают за копейки, а Машка всю жизнь мучается, со своей пенсией она разве из коммуналки выберется? Конечно, она тогда здорово переживала, развод, соседи эти… может, потому к Сашке моему и привязалась, детей-то своих у нее нет, а он у меня добрый, характер – чистое золото. Я тогда на заводе работала, со смены приду, а он у нее в библиотеке. И уроки выучит, и покормит она его. Деньги она с меня почти сразу брать перестала. Конечно, я как могла отблагодарить ее пыталась, человек она хороший, вот мы и сдружились. В выходной к нам на дачу, в отпуск – втроем, считай, Сашку вместе поднимали. Потом он в армию ушел, а меня черт попутал, замуж вышла. Конечно, выгнала свое счастье через полгода, а с Машей так и дружили. Люди удивляются – чего, мол, у вас общего? А что надо? Чтоб человек был хороший. Она в больнице – я к ней каждый день, и вообще… помогаем друг другу. Она, конечно, странная. Бывает, такое скажет, хоть стой, хоть падай. Я за десять лет привыкла, и когда она эти свои идеи начала высказывать, ну, про то, что следят за ней и все прочее, я поначалу решила – так, ерундится.

– Когда она впервые об этом заговорила?

– В конце весны. В апреле у нее отец умер. С этого все и началось.

Женька шумно вздохнула и посмотрела на меня так, точно желала сказать: «вот видишь, а ты сомневалась», я ядовито улыбнулась в ответ, потому что, если честно, по-прежнему понять не могла, с какой такой стати мы битый час пристаем к людям с вопросами? Еще большей загадкой оставался тот факт, что я продолжаю сидеть, вместо того чтобы двигать домой и заняться чем-то полезным. На худой конец телевизор посмотреть, все лучше, чем слушать рассказы об этой Кошкиной.