Колдовская магия

Когда пришел большой ветер и сравнял саженцы с землей, словно траву, Халли плакал, как ребенок, и Катла, которой едва исполнилось семь, думала, что конец света, о котором она слышала в сказках с самого своего рождения, явно наступит с минуты на минуту. Потом, когда шторм прекратился, у мыса Тюленя прибило к берегу пять мужских тел. Никто не опознал их: они были не из здешних мест. Вообще-то, судя по чудаковатой одежде и темной, со странными отметками коже, те люди вообще не принадлежали к народу Эйры. Большинство считало, что это истрийцы с дальнего юга страны, чей корабль, наверное, попал в шторм, а ветер отнес его на север, однако никаких признаков разбившегося судна так и не обнаружили.

На берегу вырыли яму — там, где море вынесло тела чужаков, и отправили их к южной богине Огня вместо того, чтобы отдать обратно морю по северному обычаю. Через неделю две женщины и четверо мужчин, организовавшие погребение, заболели, покрылись сыпью, за которой вскоре последовала жестокая лихорадка и внезапная потеря веса. Трое из шестерых умерли, потом в течение месяца половина клана Камнепада заразились таинственной болезнью, все были в ужасе.

Катла помнила, как бабушка укутывала ее в тряпки, вымоченные в отварах различных растений, но, несмотря на предосторожности, все члены семьи заразились и покрылись красной сыпью с ног до головы. Лихорадка началась у них рано, а вес и вовсе не снижался. Им повезло, другим — нет. Тридцать пять человек — здоровые мужчины, сильные женщины, озорные ребятишки — умерли в результате вспышки эпидемии. Потом, так же быстро, как началась, чума прошла, оставив слабость и опустошение, но дальнейших смертей не последовало.

«Неужели болезнь пришла снова?» — испугалась Катла. Или какое-то другое несчастье не позволило ее матери и бабушке присоединиться к толпе встречающих? Но пока мысли ее лихорадочно бегали, толпа расступилась, и девушка мельком увидела яркую рыжую шевелюру матери и устрашающую бабушку Рольфсен, распихивающую локтями стоящих на ее пути. Катла вздохнула с огромным облегчением. С шумом и плеском дюжина матросов попрыгали в мелкие воды гавани, ругаясь от холода, и протащили на берег длинные канаты, с помощью которых предстояло вытащить «Птичий Дар» на сушу, где его починят и подготовят для следующего плавания.

У бортов корабля появились лодки, и люди с охотой перелезали на них. Катла посмотрела на свою перевязанную руку, ощутила обожженную кожу, горящую, онемевшую. До лодки добраться будет нелегко, но она не позволит себе вернуться со своей первой Большой Ярмарки бесполезным куском мяса.

Когда к ней приблизились отец и братья, с одинаково озабоченными лицами, она отмахнулась от них, как от надоедливых мух.

— Оставьте меня в покое! Я позабочусь о себе сама.

Привыкший к подобному поведению своенравной дочери Аран зло взглянул на нее и встал на пути, явив собой препятствие не хуже скалы.

— Ради Сура, дитя, ты едва не умерла. Неужели тебе не терпится завершить то, что начали истрийцы?

— Соскучилась по холодным поцелуям Северного моря, сестричка, а? — поддразнил Фент.

Катла напряглась.

— Я не инвалид, — объявила она упрямо.

Рядом появился Халли.

— Могла бы и подождать, — посоветовал он, понизив голос так, чтобы никто больше не услышал его слов. — Скоро корабль подтянут на канатах к берегу, и ты сможешь просто ступить на сушу. Никто не станет думать о тебе плохо.

— Нет!

Катла была непреклонна. Глаза ее опасно засверкали.

Без единого слова, со сверхъестественной скоростью девушка метнулась мимо отца, наклонилась, ухватилась за планшир здоровой рукой и перекинула правую ногу через край, невольно морщась от полыхнувшей в позвоночнике боли. До ближайшей лодки оказалось слишком далеко, «Птичий Дар» стоял непривычно высоко, и поэтому девушка просто закусила губу, закрыла глаза и прыгнула вниз.

Даже несмотря на то что выставленные руки смягчили удар, боль была очень сильной. Сквозь приступ уже привычной тошноты она смутно слышала злые голоса отца и братьев над своей головой:

— Бешеная, как раненый медведь!

— Упрямая, как козел в приступе сладострастия!

— Вполне похоже на нашу Катлу: она убьется, только бы завоевать еще очко в пользу своей гордыни…

Маленькая лодочка ненадежно покачивалась, но девушка уже была на борту. Кто-то втащил Катлу в лодку с несколько большей заботой, чем обычно выказывалось партнеру по команде. Потом послышался звук опускаемых в воду весел, и лодчонка пошла к берегу.

Навалился обморок, серый и прочный, облегчение после волн красной агонии.

— С тобой все в порядке? — произнес грубый голос, и Катла очнулась, обнаружив перед собой Котила Горсона.

Его голубые глаза сияли неестественно ярко на фоне паутины темных морщин.

— Выдержу. — Она пыталась улыбнуться в ответ, но получилась только страдальческая гримаса.

Он кивнул:

— Неплохо. Рад, что тебя не сожгли совсем. Это было бы огромной потерей после Тора и Эрно.

Катла закусила губу.