Колдовская метка

Он схватился за решётку и постарался рассмотреть здания за статуей дракона, охваченного пламенем. Один за другим огни академий гасли, превращая окна в чёрные пустые глазницы. Послушники переговаривались, некоторые выкрикивали оскорбления Стейнеру. Голоса постепенно стихали, пока в итоге не остался лишь один источник света, поблёскивающий из окна серебром – маска с насмешливой улыбкой. Ширинов. Юноша повернулся спиной, сполз по стене и уронил голову на колени.

– Да хранит меня Фрёйа, – пробормотал он и потерял сознание.

23 Хьелльрунн

«Те, кто обладает силами воздуха, часто непостижимы в мыслях и делах. Многим послушникам Академии Воздуха не удаётся закончить обучение, и причина не в невежестве или непослушании – дело всё в том, что ученики теряют рассудок. От ветра рождаются телепатия и предвидение, а для юных умов лучше оставаться в неведении. Выжившие выпускники Академии Воздуха умеют справляться с гневными штормами и ледяными ветрами, а самые умелые могут зачаровывать птиц».

Из полевых заметок иерарха Хигира, Зоркого при Имперском Синоде

Хьелльрунн опустила глаза на разделочную доску и дюжину морковок, а затем осмелилась взглянуть и на госпожу Камалову, которая сидела с другой стороны кухонного стола на шатком табурете, освежёвывая двух зайцев. Хьелль торопилась покончить с делами дома, чтобы скорее вернуться в лесную хижину. Она мечтала начать обучение. Волнение её походило на прилив, который с каждым днём нахлестывал всё сильнее. Хьелль подняла морковь, изо всех сил стараясь не вздыхать. Неужели послушники на Владибогдане тоже обречены терпеть подобную скуку?

– Весь первый год обучения ученики занимаются кухней, домашними хлопотами и шитьём. Если хорошо справляются, то их учат медитации, но в основном первый год посвящён отработке послушания. Как у собаки.

Девушка подняла нож и начала шинковать морковь, не желая отвечать на комментарий Камаловой. Женщина умела читать мысли, поэтому смущение Хьелль постепенно перешло в жуткое раздражение.

– Чистят картофель, потрошат рыбу, подметают коридоры, начищают ботинки.

– А вы это знаете, потому что сами там учились, – констатировала Хьелль. Вопросы здесь не к месту – правда и так очевидна.

Госпожа Камалова не ответила, попав в ловушку между любовью к демонстрации знаний и глубокой неохотой говорить о прошлом.

– Резать морковь… – удивилась Хьелльрунн. – С какой целью? Неужели для того, чтобы доказать своё послушание?

Госпожа Камалова подняла глаза, держа в одной руке кролика со снятой шкуркой, а в другой – окровавленный нож.

– Доказать послушание? Да, если доказываешь мне, а не кому-то ещё.

– Собачья покорность, – повторила Хьелльрунн, ощутив, как щёки раскраснелись от гнева.

– Это лишь малая часть. Послушание необходимо во время обучения. Важно, чтобы ты следовала указаниям, даже когда тебе скучно, страшно, грустно.

– А если я злюсь? – Девушка с силой надавила на нож, чтобы нарезать морковь, и услышала металлический стук о плаху.

– Вот тогда послушание наиболее важно. Гнев умеет затмевать разум. Если его не контролировать, он делает нас дураками.

– Значит, упоминая собак, вы просто хотите меня разозлить? Вы же не считаете меня покорным домашним животным?

– От собак нас отличает знание. Мы знаем, когда подчиняться, кому подчиняться и зачем. Вот почему твоё обучение отличается от обучения на Владибогдане.

Хьелльрунн выбросила из головы все мысли и занялась заточкой ножа возле очага. Мысли о Стейнере вернулись – воспоминания о том, как он неуклюже ходил по кузнице или пристально наблюдал за отцом, желая научиться деталям. Она думала о жёстких объятиях и мимолетных моментах, когда она грелась в его доброте и защите. И под всем этим грузом томилась вина, что Хьелль не рассказала о своих силах. Ей нужно добраться до Владибогдана. Ей нужно стать сильной, чтобы победить Ширинова и Хигира.

Девушка успокоилась и принялась нарезать морковь и две луковицы, не медля и не отвлекаясь. Без единой просьбы Хьелль направилась к колодцу на улице и вскоре воротилась с полными вёдрами воды.

– Что ещё нужно для супа? – спросила она. – Что дальше делать?

Госпожа Камалова хитро улыбнулась, восторженно блестя глазами.

– Ты станешь прилежной ученицей, если сосредоточишься на настоящем, а не будешь пытаться обуздать нетерпение.

Хьелльрунн кивнула, и снова мысли её вернулись к Владибогдану, на каменистый остров, окутанный туманом, где в промозглой камере заперт Стейнер.

– Я могу пообещать обучить тебя, Хьелль. Но не могу обещать вернуть тебе брата.

Девушка кивнула и натянуто улыбнулась.