Колдовские чары

И оба, как ни странно, управились со своими сыновьями. Да-да, и в этом царь Иван и король Филипп были почти что близнецами. Правда, московит все сделал своими руками, что же до Филиппа Кровавого, то он предпочел уморить своего сына, дона Карлоса, в тюрьме. (Так позднее поступил и Петр Первый, чем-то невероятно напоминавший и одного, и второго).

Да и вообще, похожи Московия и Испания. Обе поднялись, сожрав с костями конкурентов: одна — Великий Новгород и Княжество Литовское, вторая — Гранаду, которая, хотя и была мусульманской, но вполне признавала права и христиан, и иудеев, что для Средних веков кажется почти немыслимым. Обе постарались стереть саму память о том, что были какие-то иные варианты. И в Испании, и в России, утопавших в богатствах, народ нищенствовал и был оболванен до такой степени, что когда Наполеон после завоевания отменил крепостное право, только в этих двух странах начались партизанские войны. А в двадцатом веке обе страны пережили гражданские войны и кошмарные диктатуры. Правда, Испания почти оправилась от кошмаров. Видимо, и России это предстоит — в самом ближайшем будущем…

Но вернемся к «особо важной персоне». Уже в детстве короленыш (рука не поднимается назвать его романтичным словом «принц», хотя прекрасные принцы частенько бывают именно такими) сжег подаренную отцом обезьянку — по всем правилам расправы над еретиками и ведьмами. Это взбесило даже его отца, который готов был самолично высечь до полусмерти маленького мерзавца. Но за Филиппа вступился духовник: оказавшись на троне, сей отрок будет смело воевать с еретиками. Неясно, кто именно толкнул святого отца на такое пророчество, Бог или Сатана, но, надо сказать, оно более чем сбылось.

В юности, уже оказавшись на престоле, Филипп придумал развлечение и для себя, и для придворных — кошачий клавесин. Проще говоря, берут четырнадцать кошек, обладающих различными голосами, их помещают в особый ящик, намертво зажав хвосты. А над ними устанавливаются клавиши с иглами, бьющими по хвостам. Вот только теперь Филипп мог подходить к ящику и изображать из себя музыканта.

Но этим кошкам, можно сказать, еще повезло. Других в христианнейшем королевстве, как и в прочих странах Европы, просто сжигали на кострах и изводили самыми разными способами. Ведь сам папа Иннокентий VIII еще в пятнадцатом веке заявил, что кошка находится в союзе с дьяволом! Понятное дело, что «союз с дьяволом» не нравился никому. А посему Европа получила прочный и надежный союз с ее величеством чумой и ее величеством крысой. И миллионы людей отправились на тот свет.

Да, беззащитные животные тоже умеют мстить отморозкам — хотя бы своим отсутствием…

…Когда через два дня Косте принесли его саблю и мешок с травами и предложили, выйдя из дома, сесть в карету, то он все понял. Он и раньше полагал, что его захочет принять сам верховный правитель королевства, недавно сделавшего крупное приращение, захватив Португалию и ее колонии.

Теперь Константина везли в роскошной карете, в каких возят принцев крови. Он сидел на стеганом атласном сиденье, весь обложенный подушками и видел в окно надвигающуюся громаду. Эскориала — замка-монастыря-дворца, построенного двадцать лет назад по приказу нынешнего короля Филиппа Второго.

Нельзя сказать, что он не знал о том, кому его сейчас представят. И что оказывать хоть какую-то помощь такой личности — это полное неуважение к самому себе. Но, во-первых, Константин очень хотел хорошенько отплатить королеве Англии. А во-вторых, вся кошмарность Филиппа меркла перед угрозой протестантизма, который Костя отчего-то полагал едва ли не худшим врагом христианства.

Карета остановилась у самого входа во дворец. Два услужливых камердинера, конечно, знавшие о приезде предсказателя, побежали открывать дверцы, опускать подножку, чтобы дон Константин не прыгал на землю, а мог спокойно сойти вниз по этим железным ступенькам.

Его провели в блестяще обставленный вестибюль, где его ждал, наверное, сам министр, одетый чопорно, с шеей, съеденной высоким воротником камзола с кружевной опушкой. У этого человека, казалось, совершенно отсутствует мимика, а лицо министра напоминало мумию. Костя вспомнил, что тем же свойством отличался и здешний владыка.

Едва шевеля тонкими губами, министр спросил по-немецки:

— Господин Росин, вы знаете, зачем вас привезли в это здание?

— Для встречи и разговора с его величеством королем Испании Филиппом Вторым.

— Совершенно верно. Но вы слишком дурно одеты для такого высокого приема. Прошу пройти со мной в один из залов дворца. Там вам подберут костюм по вашему росту, займутся вашими волосами, бородой. Таков этикет. Прошу… — и «мумия» указала рукой в направлении, куда Косте следовало пройти.

Парикмахеры, костюмеры, чулочники и башмачники хлопотали над внешностью Кости не менее трех часов. Но когда все они решили, что его облик вполне соответствует требуемому эталону, Константин, посмотрев на себя в огромное зеркало, увидел в нем настоящего гранда. Только вот шпаги не хватало, и Костя спросил об этой детали у одного из костюмеров.